Предлагаем
познакомиться с новой редакцией книги Петра Валентиновича Мультатули о
ритуальном убийстве Царя Николая Второго и Его Семьи с ближайшими слугами. В этой книге специалист-следователь, будучи православным человеком, явно по молитвам святого Царя-искупителя Николая Второго и Новоомученник Иоанна, верного Царского слуги - повара И.М. Харитонова, погибшего вместе с Царем Николаем Вторым и Его Семьей в подвале дома инженера Ипатьева, сумел показать ритуальный характер убийства Царя-Богопомазанника слугами сатаны. Именно этим книга ценна и уникальна.
|
Мультатули П.В.
Николай II. Дорога на Голгофу
Свидетельствуя о Христе до смерти...
Издательство Астрель, Москва, 2010
640 стр., 84X108 1/32
Тираж 3000 экз. Цена в Д/К Крупской (СПб) - 250р.
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
В аннотации к этому изданию читаем: «Прошло 90 лет с тех пор, как в
полуподвальном помещении Дома Ипатьева в Екатеринбурге были убиты свергнутый с Престола
Император Николай Александрович, Его Семья и четыре верноподданных. Сами организаторы
преступления сделали все, чтобы скрыть истинные обстоятельства
этого убийства. Убийство Царской Семьи является не просто умышленным убийством, но
величайшим злодеянием, оказавшим огромное влияние на судьбы мира. В своей
книге автор доказывает, что убийство Царской Семьи было давно и
тщательно спланированным актом, что убийство не носило
характера политического или уголовного акта,
оно имело сакральные и духовные причины,
подлинная суть которых остается в тайне».
Данная книга является несколько сокращенным вариантом, по сравнению с питерским изданием в 2006 году: «Свидетельствуя о Христе до смерти... Екатеринбургкое злодеяние 1918 г.: новое расследование. Издательство Сатис, Санкт-Петербург, 2006, 785 стр., 70х100 1/16»
Авва Отче! Все возможно Тебе;
пронеси чашу сию мимо Меня;
но не чего Я хочу, а чего Ты.
(Евангелие от Марка, гл. 14, стих 36).
[Темой исторических исследований Мультатули является личность Императора Николая II, которая является ключевой для понимания новейшей русской истории, потому как Святой Царь Николай Второй, отрекшись от Престола Удерживающего мировое зло, восшел на высочайшую ступень Царского служения Богу и всему человечеству - Он уподобился Царю царей Иисусу Христу в Его Испупительном Подвиге! Необходимо осознать, что Отречение в Пскове 2 марта 1917 года стало
началом Крестного Пути Царя-искупителя, закончившегося в Екатеринбурге искупительным
подвигом Царя Николя Второго, который Он совершил выполняя
Волю Божью и в подобие Искупительному Подвигу Сына Божьего и славу. При этом Русский Народ, к счастью, не повторил "подвига" Апостола Петра и не стал пытаться мешать святому Царю Николаю Второму выполнять Волю Божью: пить чашу страданий в Ипатьевском подвале,
которую дал Ему Отец (Иоан. 18,11). (Т.е. не стал пытаться "спасать" Его).]
|
Икона Царя-искупителя Николая Второго и святых Царственных Новомучеников
Царь Николай искупил соборный грех измены,
Иисусу Христу в подобие и славу, а потому
это самый великий святойПоэтому на иконе у Него самый большой крест Об искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри здесь, а также другие материалы нашего сайта чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью |
Нравственная
чистота поднимала Царскую Семью на недосягаемую высоту, и все
усилия тюремщиков сломить дух ее были тщетны. Между
тем, готовя злодеяние, враг понимал, что ему необходимы хоть какие-нибудь
объяснения грядущего убийства. Так появляется известная «переписка» «офицера» с
«жильцами Ипатьевского дома», сочиненная чекистом И.И. Родзинским+ и
членом Уральского Совета П.Л. Войковым (Вайнером).
[+Вам не кажется, что где-то вы эту фамилию слышали? А может быть
поэтому тот человек, о котором вы слышали, так любит ложь
распространять о наших Царях, многостраничную и огромными тиражами, яко бы
основанную на исторических источниках.]
Эта
«переписка», которую якобы вела Великая Княжна Ольга Николаевна по поручению
своего отца, воспринимается большинством исследователей как попытка большевиков
организовать провокацию, подбив Узников к побегу, с тем чтобы Их при этом
побеге физически уничтожить. Однако подобный вывод представляется нам совершенно
неубедительным. Не надо забывать, что убийство Царской Семьи планировалось
тщательно, основательно, безо всякой спешки, оно
должно было произойти в определенный час, в
определенное время и должно было быть осуществлено
определенным способом.
[+Еще в XIX веке был построен дом, в котором планировалось
совершить ритуальное убийство Царя-Богопомазанника, этот
дом позднее назовут Ипатьевским Домом (об этом смотри здесь).
Ипатий – переводится как “высокий”, а Дом построен на господствующей высоте в
Екатеринбурге. Кроме того Дом Романовых стал Царствующим в Ипатьевском
монастыре. Это, безсомнения, для организаторов ритуального убийства Помазанника
Божьего имело важнейший мистический смысл. Но сатана опять проиграл, потому как
в Ипатьевском Доме святой Царь Николай совершил самый великий подвиг для
смертных – уподобился Иисусу Христу в главнейшем Его Подвиге – в Искупительном.
Об искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри здесь.
И так всегда слуги сатаны мечтают нанести поражение Богу, а
Господь Бог наносит в очередной раз поражение им. Ну куда "бедным"
слугам сатаны податься?]
Но
вернемся к началу осуществления ритуального убийства Царя, Помазанника
Божьего.] Никаких экспромтов, никакой самодеятельности в
подготовке к осуществлению этого злодеяния не
допускалось. Поэтому ни в каких вариантах с «побегом» большевики не
нуждались, не говоря уже о том, что такой вариант намного сложнее по
исполнению, чем убийство в подвале.
[+Точнее будет, если говорить не о самих большевиках, а о той
части большевиков, которая одела личину большевиков для того, чтобы изобразить
гнев Русского Народа на Бога и Помазанника Его. Для этого надо имитировать (изобразить!)
убийство Русским Народом своего Царя-Богопомазанника. Помните, об обеднице – об
Изобразительной обедни! (об этом здесь).]
Зачем
же тогда большевики организовывали эту «переписку»? Здесь возникает другой
вопрос: а имела ли место эта переписка? Ведь никто не проводил
почерковедческую экспертизу ответного «письма» «Ольги Николаевны» «офицеру», и
утверждать, что имеющееся письмо является ответом кого-нибудь из членов Царской
Семьи, мы не можем. Наоборот, в стиле и в духе письма «из Дома Ипатьева» имеется
множество моментов, заставляющих нас серьезно сомневаться в его
принадлежности Узникам.
Вся
история с так называемой «перепиской» полна неясностей и противоречий.
Во-первых, сегодня общеизвестно, что письмо было написано Родзинским под
диктовку Войкова на французском языке. Сам Родзинский рассказывал об этом в 1964
году так: «Вопрос Родзинскому: Расскажите нам о записке
красными чернилами, в архиве перепутали, так сказать, подлинные вещи. Родзинский:
А-а, которую я вел с Николаем переписку. Да, вот, кстати говоря, в архиве,
несомненно, я думаю, что есть документ, я не знаю, где все это показывают, в
музее Революции, видимо, там, видимо, есть два письма, мною написанные на
французском языке с подписью (иностранный язык): Русский офицер. Красными
чернилами писали, писали мы, так это решено было. Это было за несколько дней
еще до того, до, конечно, всех этих событий, на всякий случай так решили, так
затеять переписку, такого порядка, что группа офицеров, вот насчет того, что
приближается освобождение, так что сориентировали, чтобы они были, готовились
по этим письмам. Это, видите ли, тут преследовались две цели. С одной стороны,
чтобы документы о том, что готовились, по тому времени надо было, потому что
черт-те в случае... Для истории по тому времени, на какой-то отрезок, видимо, и
нужно было доказательство того, что готовилось похищение. Ну а сейчас что
же толковать, действительно, документы существуют. Надо сказать, что никакого
похищения не готовилось, видимо, соответствующие круги
были бы очень рады, если бы эти оказались среди них. Но, видимо, занимались
другим, не столько теми поисками царской фамилии, сколько организацией контрреволюции...
Вопрос: Можно еще простой один вопрос о записке, скажите, а имели
отношение к этой записке Белобородов и Павел Лазаревич? Родзинский: А-а,
имели, да, это имели. Я забыл об этом сказать. Письма эти писались не то чтобы
я писал письма. Не так дело было. Так, собирались мы обычно Белобородов, Войков
и я. Я от Уральской областной ЧК+.
Причем Войков был продовольственным комиссаром областным. Вот решили, что надо
такое-то письмо выпустить. Текст составлялся тут же, придумывали текст с
тем, чтобы вызвать их на ответы. Войков по-французски диктовал, а я писал,
записывал, так, что почерк там мой в этих документах. Вот и второй раз,
по-моему, два письма тоже передавали через одного во внутренней охране. Там две
были линии охраны. Так вот этот стоял во внутренней, там два забора стояло, так
во внутренней через одного товарища там специально ему поручили, так он
передавал. Вопрос: Ага, это он передал царице, или... Родзинский:
По-моему, ей, царице, там хозяйка была царица. Вопрос: Письма
какие-нибудь оттуда были или нет? Родзинский: Я сейчас не припомню, во
всяком случае, нет, оттуда нет, нет, оттуда не было писем никаких. Вопрос:
Примерно за сколько дней были эти письма? Ответ: За недельку, видимо, до
этого, за недельку-полторы».
[+Обратим внимание на то, что Родзинский участвовал в
организации ритуального убийства Царя-Богопомазанника и представлял Уральскую
областную ЧК. Не все знают, что в следственных материалах Соколова этот
представитель Уральской областной ЧК проходит еще под фамилиями: Радзинского
и Радзянского. И мы уверены, что неслучайно Эдвард Станиславович Радзинский нам
сам сообщает: “Всего одной буквой от моей фамилии отличается!” А на
самом деле фамилии этих двух антигероев совпадают.
Мы Вам предлагаем самим, хорошо помолившись, подумать, что общего
в деятельности этих двух однофамильцев (или родственников?). И
понять, подумав хорошенько, что и почему должен писать (и
пишет!) в своих "исторических" фантазиях Э.С. Радзинский. Православным
же людям должно быть понятно, что ждет по смерти тех людей, кто
верит лжи и клевете этого "историка", и что
ждет самого этого лжеца и клеветника по смерти, которая
у него уже не за горами!]
Первое,
что бросается в глаза, так это бессвязность, полубредовость рассказа
Родзинского. Такое впечатление, что он либо совершенно не знает, о чем
рассказывает, либо безумно боится задаваемых ему вопросов. Тем не менее
из этого текста мы можем сделать три вывода: 1) письма писались максимум за две
недели до убийства Царской Семьи, 2) текст писем был написан на французском
языке самим Родзинским под диктовку Войкова, 3) никаких ответов на эти
письма из дома Ипатьева не поступало. Последнее обстоятельство
представляется нам чрезвычайно важным, так как опровергает
принадлежность «ответа» от заключенных Ипатьевского дома.
При
этом еще один весьма показательный штрих: сначала Родзинский говорит о
«переписке, которую он вел с Николаем», а потом выясняется, что никаких ответов
из Ипатьевского дома не приходило. Что же это за «переписка», которая
ведется только в одном направлении? И как Родзинский, не получая никаких
ответов, делал вывод, что он «вел переписку с Николаем»+?
|
Мировая закулиса готовила ритуальное убиение Царя Николая Второго очень задолго до 1918 года, и объявляла об этом тоже заранее (это часть ритуала!). Одним из элементов ритуала является отчление головы от тела
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
[+Здесь все понятно. Операция чекистов-кабаллистов могла иметь
кодовое название “Переписка”. Эта операция преследовала вышеуказанные цели. Причем
эти негодяи, еврейского происхождения, «придумывали текст с тем, чтобы
вызвать их на ответы». Но в ходе проведения этой операции
прикрытия ритуального убийства Царя-Богопомазанника
чекисты-каббалисты ответа от Членов Царской Семьи не
получили. А потому пришлось этот ответ самим же и сочинить.]
Однако
это не единственное противоречие в истории с «перепиской». В 1989 году в
журнале «Родина» Г.Т. Рябов опубликовал статью «Мы принуждены вас расстрелять»,
ставшую первым звеном в огромной дезинформации 90-х
годов XX века вокруг обстоятельств гибели Царской Семьи.
Касаясь «переписки» «офицера» и Узников Дома Ипатьева, Рябов впервые, как было
объявлено, опубликовал эту «переписку» в подлиннике. В своей статье 1989 года Рябов
ни слова не говорит о том, что письмо «офицера» было написано по-французски.
Наоборот, он издевается над малограмотностью «офицера». Вот
отрывок из этого письма с комментариями Рябова: «С помощью Божьей и вашим
хладнокровием мы надеемся приуспеть (орфографическая ошибка, нужно «е», а не
«и» – Г.Р.) без всякого риска. Нужно непременно, чтобы одно из ваших окон было
отклеено, чтобы вы могли его открыть в нужный момент. То, что маленький царевич
не может ходить, осложняет дело, но мы предвидели это, и я не думаю, что это
будет слишком большим затруднением. Напишите, если нужно два лица, чтобы его
несли на руках, или кто-нибудь из вас может это сделать. Возможно ли усыпить маленького
на один или два часа, в случае если вы будете знать заранее точный час. Это
доктор должен сказать свое мнение (синтаксис именно такой – Г.Р.), но в случае
надобности мы сможем снабдить телегами, или другие для этого средства. Не
беспокойтесь: никакая попытка не будет сделана без совершенной уверенности
результата. Перед Богом, перед историей и нашей совестью мы вам даем
торжественно это обещание. Один офицер».
[+Выделенные слова дают возможность Членам Царской Семьи и Их
слугам сразу же понять, что текст писем написан людьми незнающими того, как
верноподданные пишут письма своему Царю-Богопомазаннику. А
спросить им, беднягам, не у кого. Можно смело предположить, что
это письмо написано безграмотными иноверцами. Пример письма верноподданных
своему Царю смотри здесь.]
Заметим,
Рябов дает это письмо в качестве подлинника и ни слова не говорит о том, что
оно было написано по-французски. Упоминание о французском языке появляется у
Рябова, когда он пишет об ответе из Дома Особого Назначения. Рябов отмечает,
что ответное письмо, возможно, написано одной из дочерей Государя на французском
языке, а затем переведено большевиками в 1919 году и опубликовано с
существенными купюрами в «Известиях». При этом Буранов и Хрусталев в своей
первой книге «Гибель императорского дома», ссылаясь на Рябова, пишут: «Купюры
были произведены для того, чтобы у читателей создалось впечатление: автор
письма – Николай II».
[Мы видим, что Рябову со товарищами и тем, кому они служит,
не нужна истина, ибо она страшна. Им нужно создать впечатление, им
нужна ложь!]
Таким образом, в своей статье Рябов привел не подлинники, а, по
меньшей мере, два искаженных и фальсифицированных документа, так как мы
знаем, что письмо «офицера» было написано по-французски. Возникает вопрос: зачем
это сделал Рябов? Первое, что приходит на ум: он взял оба письма из
«Известий» в переводе и не знал о хранящихся в архивах подлинниках на
французском языке [подлинники лжепереписки: Войков диктовал, а Родзинский
писал!]. Но это невозможно, так как Рябов пишет о письме «офицера» как о
подлиннике, а о письме «Великой Княжны», как о подправленном большевиками
варианте «Известий». Отсюда следует, что Рябов прекрасно знал, что первое
письмо является переводом с французского, а посему орфографические ошибки
свидетельствуют о безграмотности переводчика, а не автора.
В своей
книге «Как это было», Рябов посвящает несколько страниц «переписке». Здесь уже
Рябов прямо пишет о том, что он знал о существовавшей «переписке» между
Узниками Дома Ипатьева и «офицером», которая велась на французском языке. Рябов
знал об этой «переписке» из книги генерала Дитерихса, который цитирует
«Известия» от 3 апреля 1919 года. «Перевод с французского, – пишет
Рябов, – (именно на этом языке шла переписка) сделан вполне вразумительно,
все предельно ясно. Упоминаю об этом обстоятельстве только для того, чтобы
читатель, заинтересованный и внимательный, чуть позже сравнил этот газетный
текст с подлинным, сделанным переводчиком по горячим следам сразу».
Тут надо сразу оговориться, что Дитерихс упоминает не
«Известия», а «Советские вечерние известия», которых генерал в руках не держал,
а слышал информацию о «переписке» по радио Москва–Будапешт. То,
что генерал Дитерихс был вынужден использовать такой сомнительный источник как
большевистское радио, понятно: другого у него не было, но вот почему Рябов не
удосужился обратиться в архивы и процитировать письма по подлиннику –
непонятно. Кстати, никто из исследователей не дает ссылки на эти самые
«Советские вечерние известия», и весьма сомнительно, существовала ли вообще
такая газета.
Таким
образом, получается, что приводимое в статье 1989 года письмо является каким-то
переводом, сделанным каким-то переводчиком неизвестно с чего и почему-то в
поспешности. Приводимый Рябовым в его книге 1998 года документ мало отличается
от образца 1989. Он только удобочитаемый. Так, например, когда речь идет о
транспортировке Наследника Цесаревича, вместо просто «усыпить», как это было
написано в статье 1989 года, появляется: «на время усыпить "маленького"
каким-нибудь наркотиком» и т.д.
Зачем
Рябову понадобилось приводить этот новый, исправленный и подчищенный
стилистически текст? Ответ на этот вопрос очевиден. Рябов и целый ряд его
единомышленников, точно так же, как и большевики в 1919 году,
стараются доказать, что переписка шла между большевиками с одной
стороны и Императором Николаем II, через одну из дочерей, с
другой. Рябов так и называет «письмо»: ответом Государя. Буранов и
Хрусталев также пишут: «Романовы не замедлили с ответом». А екатеринбургский
исследователь Зайцев, потомок русских эмигрантов, считающий себя русским
интеллигентом, пишет так: «Письмо было начертано на бумажной пробке бутылки с
молоком, и ошалевший (выделено нами. – Петр Мультатули) от возможной
свободы император пишет ответ»
Таким
образом, мысль Рябова и Зайцева понятна: большевики написали письмо, а
«ошалевший» Император на эту провокацию сразу же и купился. Но, прочитав
письмо «офицера» в том виде, в каком оно появилось у Рябова в 1989 году, любой
мало-мальски думающий человек, поймет, что Николай II не мог поверить той
абракадабре, какую приводит Рябов. Понятно, что Царь никогда не стал бы
вести никакую переписку с человеком, написавшим подобное письмо. В 1989
году, когда подавляющее число советских людей, даже ученых, не имело никакого
представления о Царской теме, подобный вариант письма мог бы «проскочить», но в
1998 году, в год захоронения так называемых «царских останков», один из их
«отрывателей», Рябов, понимал, что народ стал более грамотный и в первый
вариант письма уже не поверит. Понадобился новый перевод письма «офицера», и он
не заставил себя долго ждать.
Но
Рябов, безусловно, человек неглупый, понимал также, что даже второй вариант
«письма» малоубедителен. Об этой неубедительности как самих писем «офицера»,
так и мнимых «ответов Романовых» на них хорошо писал генерал Дитерихс. Дитерихс
приводит множество доказательств фальсификации всех
писем. Русский офицер не будет обращаться к своему Государю просто на
«Вы» без называния титула, он не будет называть Цесаревича – просто царевичем,
он не мог называть Наследника интимным именем «маленький», употребляемого
только членами самой Семьи, русский офицер не будет заканчивать свое письмо
высокопарными и пустыми словами «о Боге, истории и совести», не предлагая
никаких конкретных способов побега.
Но еще
большее недоумение вызывают так называемые «ответы» Царя. Вот первый из них: «Второе
окно от угла, выходящее на площадь, стоит открыто уже два дня и даже по ночам.
Окна 7-е и 8-е около главного входа, тоже выходящие на площадь, точно также
всегда открыты. Комната занята комендантом и его помощниками, которые
составляют в данный момент внутреннюю охрану. Их 13 человек, вооруженных
ружьями, револьверами и бомбами. Ни в одной двери, за исключением нашей, нет
ключей. Комендант и его помощники входят к нам, когда хотят. Дежурный делает
обход дома ночью 2 раза в час, и мы слышим, как он под нашими окнами бряцает
оружием. На балконе стоит один пулемет, а под балконом другой, на случай
тревоги. Не забудьте, что с нами будет доктор, горничная и маленький кухонный
мальчик. Было бы низко с нашей стороны (хотя они ни в коем случае нас не
затруднят) оставить их тут после того, как они добровольно последовали за нами
в изгнание. Напротив наших окон по той стороне улицы помещается стража в
маленьком домике. Она состоит из 50 человек. Все ключи № 9 находятся у
коменданта, который с нами обращается хорошо. Во всяком случае, известите нас,
когда представится возможность, и ответьте, можем ли мы взять с собой наших
людей. Перед входом всегда стоит автомобиль. От каждого сторожевого поста
проведен звонок к коменданту и провода в помещение охраны и другие пункты. Если
наши люди останутся, то можно ли быть уверенным, что с ними ничего не
случится?»
Здесь мы дадим слово Дитерихсу: «Из окон комнат через забор
можно было видеть только узенькую полоску неба. О том, что дом, где жила
наружная охрана, был маленький, могли знать видевшие его, но не Государь,
который за заборами ничего не видел. О том, что от сторожевых постов, кроме
звонков к коменданту, были проведены провода в помещение охраны и "другие
пункты", могли знать их проводившие и дежурившие на постах; но не
Государь, которому даже постов не было видно. Никакой сигнализации с проводами
для сторожевых постов в действительности и не было, а был проведен только один
звонок от часового у парадного входа в переднюю дома Ипатьева.
Вокруг
дома Ипатьева стояли часовые от караула и как отличный службист Государь
никогда не назвал бы их сторожевыми постами, что по уставу имеет совершенно
другое значение. Внутренняя охрана помещалась в нижнем этаже, а не в комнате
коменданта; в комнате коменданта помещался только помощник, а Авдеев и Юровский
утром приходили, а вечером уходили на свои квартиры. Дежурные два раза в час по
ночам не обходили, да специальных дежурных и не было. Были разводящие,
дежурившие по неделям, разводящие смены каждые 4 часа. О каких ключах и для
какой цели говорит Государь и что это за ключ № 9? Сам же Государь говорит, что
двери не запираются. А мог ли Государь забыть, что спасению с Ними подлежат не
только Боткин, Демидова и Седнев, а еще Харитонов и Трупп? Забыли о них,
вероятно, те, кто в Москве сочинял эти документы».
Здесь к сказанному Дитерихсом хочется добавить, что совершенно
невозможно себе представить, чтобы такой умный и проницательный человек, каким
являлся Император Николай Второй, стал бы так откровенно и подробно отвечать
совершенно ему неизвестному «офицеру». При этом примечательно, что в
ответных лжецарских письмах несколько раз с
положительной стороны упоминаются комендант и его окружение.
|
Величайший святой – Царь-искупитель Николай Второй
Он искупил грех измены Русского Народав частности и священства, которое совершало этот грех клятвопреступления Соборного Обета 1613 года за долго до февраля 1917 года, не вынимая на Проскомедии частичку из печати четвертой просфоры за Него, как за Помазанника Божьего и за Главу земной воинствующей ЦерквиОб искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри здесь, а также другие материалы нашего сайта. чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
|
Рябов
понимал, что доказательства Дитерихса о подложности писем убийственно-очевидны
и что любому умеющему мыслить человеку понятно, что письма подложные. Тогда Рябов
прибегает к способу, столь любимому современными последователями
Свердлова и Юровского+: к уничижению деятельности следствия
Соколова. В данном случае, Рябов обвиняет
Дитерихса в слепой ненависти и недомыслии. «Генерал
сомневается, – панибратски пишет Рябов, – и, забегая вперед,
согласимся с ним, правильно делает. Только вот доводы Михаил Константинович
приводит, мягко говоря, малосостоятельные. Генералу бы вдуматься, поразмыслить+, но...
ненависть переполняет. Святая и вполне понятная ненависть к разорителям и
убийцам. Эта ненависть сводит возражения практически на нет».
[+То есть Рябову использует приемы жидовской
нелюди! Закономерный вопрос: “не принадлежит ли Рядов к
жидам-людоедам?” Но без всяких вопросов ясно, что он
является соучастником ритуального чудовищного ритуального убийства
Царя-Богопомазанника с Его Семьей (в его информационном
прикрытии)!
++Действительно, соучастнику чудовищного преступления Г.Рябову
необходимо было «вдуматься, поразмыслить», прежде чем нести свою чушь, ведь укрыватель
негодяев и мерзавцев сам становится негодяем и мерзавцем! А участь по смерти этой
жидовской падали крайне печальна – самые глубины адовы.]
Мы
только что могли ознакомиться с аргументами генерала Дитерихса. Где в них
ненависть, где отсутствие вдумчивости? Все обстоит с точностью до наоборот:
это Рябов пытается спрятать свои «ляпы»,
прикрыв их обвинениями Дитерихса в некомпетентности и предвзятости. В
качестве доказательства некомпетентности и предвзятости, Рябов приводит
очередной вариант перевода писем, еще более подчищенных и исправленных. Вот эти
варианты, убеждает нас Рябов, и есть подлинники. Но, во-первых, Дитерихс
критиковал только тот вариант, какой был ему известен, а во-вторых, кто же
поверит господину Рябову, постоянно меняющему тексты
писем, по мере выявления все новых фактов, разоблачающих
их фальшивость?! Примечательно при этом, что Рябов, и в этом он весьма
напоминает фальсификатора, не называет источников, откуда он берет эти
тексты. А то немногое, что он пишет, говорит само за себя: «Предо мною лежал
конверт голубовато-серой бумаги размером 10x8 см, взрезанный (срезанный) сбоку,
на конверте надпись красными чернилами, крупно: "ПИСЬМА". И еще один
конверт голубоватой бумаги, 11x7 см, разорванный по длинной стороне, с
карандашной надписью справа: "La zurveillance fur поих and Jnente toujouka
suztuit a cuxe deleutre ______"»
Пусть
господин Рябов объяснит читателю, на каком языке написан этот абсурд и что
он значит? Мы же, не дожидаясь этого объяснения, приведем подлинный текст
этой карандашной надписи: «La
surveillance sur
nous augmente
toujours surtout
a causse
de fenetre ...... (Перевод:
наблюдение за нами все время усиливается, особенно со стороны окна...)
[И.Ф.
Плотников в своей книге приводит, опять-таки без ссылок на какой-либо источник,
фотокопии писем «офицера» и «ответа из Ипатьевского дома».]
Точные
сведения о «переписке» приводит В.М. Хрусталев в своих комментариях к дневнику
Императрицы Александры Феодоровны. Приводя перевод писем, Хрусталев между
прочим пишет: «Цитируется рабочий перевод, сделанный позднее чекистами; его
текст размещен на самих письмах или на подклеенных к ним листах. Впоследствии эти
письма выдавались большевиками за свидетельство подготовки контрреволюционерами
побега Николая II, в связи с чем он был расстрелян. Их фрагменты в качестве
доказательств были позднее опубликованы в ряде центральных газет».
Хрусталев,
к сожалению, не указывает, какие центральные газеты опубликовали эти фрагменты.
Рябов,
вслед за фальсификатором Касвиновым, безо
всяких доказательств пишет, что письма передавал Царской Семье доктор В.Н.
Деревенко, хотя в приводимой им же «переписке» говорится об одном солдате из
внутренней охраны, завербованном ЧК. То же самое рассказывал и Родзинский в
1964 году. Сам Деревенко в своем «Жизнеописании» утверждал: «Не могло быть и
речи о приватных разговорах с членами б. царской семьи или кем-либо из
заключенных и о передаче им или получении от них писем и записок. Нарушение
строгих правил, о которых я был поставлен в известность, грозило смертью, и я,
имея на руках жену, мать и ребенка, не мог об этом думать, да и не желал
нарушать».
Нет
никаких оснований не верить Деревенко. Между тем мысль о том, что доктор был
завербованным агентом ВЧК, продолжает назойливо навязываться обществу. Вот и
А.Н. Авдонин в своей книге о следователе Соколове без всяких доказательств
пишет, что письма «офицера» «передавал в Царскую Семью не кто-нибудь, а В.Н.
Деревенко – врач Наследника».
При
этом не надо забывать, что Авдеев ничего не знал о провокациях ЧК и в случае
проверки банок с молоком мог бы обнаружить записку и тем самым сломать своему
начальству всю игру.
Имеются
существенные противоречия и в датах поступления писем в Ипатьевский Дом. Так,
согласно заключениям И.Ф. Плотникова, Г.Б. Зайцева и других исследователей,
первое письмо от «офицера» поступило в Дом Особого Назначения в июне, в период
с 16 по 27, то есть примерно за месяц до убийства. Примечательно, что, согласно
записям в караульном журнале, 16 июня Деревенко допущен в дом не был. Между тем
Родзинский говорил, что переписка велась с Ипатьевским Домом за «недельку,
недельку-полторы» до убийства. Как же так, сам автор фальшивой переписки не
помнил, когда он писал свои письма? Здесь, конечно, можно было бы применить
любимое слово И.Ф. Плотникова – «запамятовал». Дескать, престарелый Родзинский
в 1964 году мог ошибиться на целый месяц, мог забыть, кто передавал письма Царской
Семье, мог забыть об ответах из Ипатьевского дома и так далее. Но тогда встает
вопрос: как можно вообще доверять показаниям такого «забывчивого» человека?
Между тем именно показания Родзинского и других большевистских заправил
Екатеринбурга, к которым слово «запамятовал» можно применять десятки раз,
являются главными «доказательствами» официальной версии сокрытия и уничтожения
тел Царственных Мучеников.
[Предполагаем
продолжить новостные сообщения по новой книге Петра Мультатули, если Господь Бог благословит.]
