6. «Наш Царь был одним из величайших подвижников Церкви последнего времени»

6.1.3. Император Николай Второй предполагал продолжать канонизацию святых, почитаемых народом

Следующим, после святителя Иоанна Тобольского, святым, которого предполагалось всероссийски прославить был митрополит Павел (Канючкевич, 1705 † 4.11.1770). Подобно святителю Иоанну, по происхо­ждению он также был украинцем (из галичского города Самбора), также окончил Киевскую Духовную академию, также преподавал в ней, наконец, также был митрополитом Тобольским и Сибирским (1758–1768). Тело его было прославлено нетлением.

Известный церковный историк и духовный писатель граф М.В. Толстой, описывая посещение в 1867 г. Императором Александром Вторым и Императрицей Марией Александровной Киево-Печерской Лавры, отмечает: «Вместе с другими богомольцами я спускался в этот склеп. Приподняли крышку простого деревянного гроба, сняли пелену с лика святителя и все мы были поражены изумительным нетлением мощей. Митрополит Павел представляется как бы теперь только уснувшим: русые с проседью волосы и борода, лицо спокойное, с закрытыми, несколько впалыми, очами; руки, сложенные на персях; митра и облачение – все вполне сохранилось, хотя прошло уже почти 100 лет как тело святителя покоится в гробе. Этого чудного нетления нельзя приписать действию воздуха или других местных причин, потому что другие тела в том же склепе истлели и разложились». Лик святителя, по желанию Императрицы Марии Александровны, был снят тогда на фотографию[1].

Святителе Павле, моли Бога о нас!

А). Император-великомученик Павел широко почитался и Царствующим Домом и простым народом

а) Начало церковному почитанию Императора Павла Первого было положено Государем Александром Вторым

Готовились канонизации и других святых. Среди тех, кого предполагали прославить, был Император Павел Первый, о котором преподобный Серафим Саровский говорил: «Всеавгустейший Родитель Императора Николая Первого, Император Павел Петрович, как любил Церковь Святую, как чтил святые уставы ее и сколько сделал для блага ее. Немногие из Царей русских, подобно Ему, послужили Церкви Божией»[2]. Чтил преподобный и Супругу Его – Императрицу Марию Феодоровну. Говоря о Их Сыне, Императоре Николае Первом, преподобный Серафим свидетельствовал: «Род спасается, что речем триех ради, а в Его Государевом Роду посмотрите-ка, ваше боголюбие, сколько святых мощей от Его венценосной плоти и крови; мню, что не один десяток Угодников Божиих, так все они молитвенники за Род Его и Его Священную Особу Императорскую. Вот хотя бы и Августейшая Родительница Его Благочестивейшая Государыня Мария Феодоровна, Она как мать родная для всех сирот и бедствующих, а это ведь святых только Жен Богомудрых дело и если то велико в простом человеке, тем более в Священной Венценосной Царской Особе угоднее Богу...» [Поясним. Если какой-либо усопший человек является молитвенником за живых, то это значит, что он угодил Богу своей земной жизнью и помещен ныне в Царство Небесное. А это значит, что к этому усопшему, по вере нашей, можно обращаться за молитвенной помощью даже и без официальной его канонизации. В конце этих заметок приведена молитва о упокоении Императрицы Марии Федоровны.]

Место убиения Царственного великомученика с самого дня трагической гибели чтилось Русскими Государями. Его опочивальня с угловым будуаром, примыкавшим к ней, сохранялись в первоначальном виде.

Можно сказать, что начало церковному почитанию Императора Павла Петровича было положено Государем Александром Вторым. «В 1857 году, – сообщала в 1883 г. газета «Биржевые ведомости», – вскоре после окончания Крымской кампании, покойному Государю угодно было приказать открыть закрытые до того времени комнаты Инженерного [Михайловского] замка, где скончался Император Павел I, и на Собственные средства устроить в них домовую церковь для Николаевского инженерного училища». Следует, однако, подчеркнуть, что храм этот [церковь святых апостолов Петра и Павла на месте бывшей спальни Императора Павла Первого, где произошло Его убийство] был сугубо личным делом Царской Семьи. Как установили исследователи, финансирование производилось из средств Императорской Фамилии, причем главным образом брата Государя, Великого Князя Николая Николаевича (27.7.1831 †13.4.1891) и Его супруги Александры Петровны (2.5.1838 †13.4.1900), принцессы Ольденбургской, во иночестве Анастасии (основательницы Киевского Покровского женского монастыря).

Широким было почитание Царя-великомученика Павла и в простом народе. Как известно, погребение Императора Павла Петровича состоялось 24 марта 1801 г. в Страстную субботу. «И в этом погребении, – пишет современный церковный публицист, – народ усмотрел, что его любимый Царь получил от Бога первое Свое прославление. Ибо «Христу сопогребенные – совоскреснут со Христом». В этот день, приложившись к Плащанице, люди шли проститься с Царем. Ему было сорок семь лет. Столько же букв находилось и в Его девизе, помещенном над главным портиком Михайловского замка: «Дому Твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу днiй». Преподобный Авель Тайновидец так пророчествовал святому великомученику Императору Павлу Первому: «Число лет Твоих подобно счету букв изречения над вратами Твоего замка, в коем воистину обетование и о Царственном роде Твоем»[3].

В разделе 2.1.1. мы обращали внимание на то, что девиз над портиком отличается от слов царя-пророка Давида: Дому Твоему подобаетъ святыня, Господи, въ долготу днiй[4] (Пс. 92,6). Изречение над Воскресенскими вратами Михайловского замка – это обетование (пророчество) о потомках святого Императора Павла Первого и о воскресении России. Дому Твоему – это о Царственном роде Романовых, которому русский богоносный народ обязался верно служить, дав об этом обет Богу в 1613 году. Святыня Господня – это Богопомазанничество у всех законных Царей из Дома Романовых до конца земной истории (в долготу дней). То есть будет еще Царь-победитель из Императорского Дома Павла Первого. Это о Нем святой старец Николай Псковоезерский говорил: “Царь грядет!”

«Издревле, – свидетельствовал причт Петропавловского придворного собора в С.-Петербурге, – почти со времени самой кончины Благочестивейшего Государя Императора Павла Первого Петровича (12 марта 1801 г.), многие люди разных классов, положений, званий и состояний – приходили в Петропавловский собор (Усыпальницу Русских Государей и всей Царской Фамилии) и просили священников собора служить панихиды при гробнице Императора Павла Первого, повествуя иногда при этом о случаях заступления и помощи – после молитвы по Императоре Павле Первом – со стороны Его в разных тяжелых жизненных обстоятельствах, – особенно в делах тяжебных и судебных, – при явно наносимых обидах со стороны сильных слабым. Иногда присылались письма из разных местностей России с просьбой отслужить панихиду при гробнице Императора Павла Первого. И ныне присылают. В последние годы паломничество к этой гробнице увеличилось, – и не проходит почти ни одной недели (в 1911, 1912 и 1913 годах), в которую бы никто не обращался с просьбою о служении панихиды по Императоре Павле Первого. А с декабря 1913 года стали особенно много ставить свечей на гробницу Его. Панихиды почти ежедневны, а иногда – "по нескольку. Все это побудило причт собора по возможности опрашивать молящихся при гробнице Императора Павла Первого: 1) давно ли они молятся, 2) по каким побуждениям, 3) видят ли благие последствия своих молитв, – и все эти сведения записывать»[5].

В заведенную тщанием настоятеля Петропавловского собора о. Александра Дернова специальную книгу тщательно записывались все чудесные случаи, связанные с гробницей Царственного Страдальца. Всего таких случаев ко времени революции было удостоверено не менее трехсот.

«Большой собор, черные базальтовые колонны, слабо освещенные заходящим солнцем, – так описывает свои детские впечатления русская эмигрантка. – К колоннам прикреплены золотые венки и древки победных знамен. Косые лучи играют на золоте царских врат. Все остальное тонет в полумраке грандиозного собора. Слабо теплятся лампады, под коронами, на гробницах. Четкие надписи славянской вязью. Каждая гробница – своя эпоха, своя историческая страница славного прошлого. Переходишь от одного царствования к другому.

Вот Императрица Екатерина Вторая, 36 дет блестящей эпохи, грандиозных замыслов и небывалого успеха, а это Ее Сын – Император Павел Первый. Единственная гробница, утопающая всегда среди живых цветов. На карауле старый Павловский солдат. Только у этой гробницы ежедневно служатся заказные панихиды. Здесь, у этой гробницы, вы могли встретить все слои Петербургского общества. Приходят со своим горем, служат панихиду, молятся об упокоении души Императора и просят заступничества Помазанника пред Престолом Божиим. Согласно регламента, панихиды служатся сонмом духовенства, хором певчих, как подобает по Императоре.

Молятся, припадая головой к мрамору саркофага, и шепчут просьбу, выплакивают обиды, несправедливости, просят помощи и заступничества у усопшего Царя. Слышит Венценосец, не оставляет без ответа ни одной просьбы. Царствование Его было короткое, только 4½ года. Он ушел непонятым, Его благие порывы были неправильно истолкованы. Его распоряжения искажались. Что Ему не дано было совершить во время Своего короткого Царствования, Он спешит исполнить теперь, из других сфер, из мира, где нет печали и воздыханий. Исполнение бывает неожиданным своим разрешением, не всегда так, как просили, но всегда к лучшему. Ожидали привычно исполнения и разрешения приблизительно к концу недели после панихиды.

От кого это пошло? Кто был первый, кто дал толчек этому тихому паломничеству на гробницу Павла Первого? Говорилось всеми шепотом об исполнении желания, и даже сторож, Павловский солдат, что стоит на часах у гробницы, по окончании панихиды, прикладывая руку к фуражке, говорит: «С исполнением желания!» – и улыбается, принимая на чаек. Случаев исполнения было множество!»

б) Всероссийское прославление великомученика Императора Павла Первого намечалась на март 1917 года

В 1916 году в Петрограде вышла маленькая брошюрка?[6]. Автор ее уже обращался к теме праведности Императора Павла Петровича, да к тому же (и это тоже весьма знаменательно!) написал книгу о св. праведном Симеоне Верхотурском[7]. Владимир Вишняков (так звали автора) не только молился у гробницы в Петропавловском соборе; он часто и подолгу размышлял о Божием и человеческом при восприятии людьми личности Царственного великомученика и делился своими раздумьями с современниками. «Православие, – писал он, – не может не быть приложимо к жизни, по самой своей сущности. ...Принципы Православия … к истории не только можно, но и должно их применять. ...Вот Православие дает первую посылку: Господь Вседержитель прославляет на земле после их смерти таких людей, которые заслужили эту награду при своей земной жизни (аксиома). Наблюдаемые факты дают вторую посылку: сей человек после своей смерти прославлен на земле Господом Вседержителем. Отсюда может быть только один вывод: сей человек заслужил награду чем-нибудь при своей жизни. Так как Православие есть истина, и принципы его суть аксиомы, то заключение не может расходиться с действительностью: человек, после своей смерти прославленный Богом на земле, непременно заслужил эту необычайную награду чем-нибудь при своей земной жизни. А чем? – это уж нам, людям, надлежит вникнуть, – сделать проверку для своего собственного назидания.

Св. мощи прав. Симеона Меркушинского и Верхотурского явились из земли осенью 1692 г. в селе Меркушине, но имя его было забыто к тому времени. Пусть явление из земли гроба со св. мощами неизвестного праведника произошло позднее на 50 лет, – когда исчезла бы с лица земли память не только об имени его, но и о всей его жизни. Разве бы от этого что изменилось? Праведник не был бы для нас праведником? Нужны ли нам человеческие свидетельства об его праведности, когда Сам Господь явил ее людям? Нисколько... То, что о подвижнической жизни прав. Симеона сохранились скудные свидетельства человеков, нас лишь умиляет, радует... Не более. Но праведность его земной жизни для нас и без того вне всякого сомнения.

Теперь берем другой, более сложный случай. Бог ныне видимо прославляет человека, жившего и умершего. Мы заключаем, что сей христолюбец чем-нибудь заслужил эту посмертную награду от Бога. Но, при проверке с его жизнью, нам известною, нас смущает то, что общее мнение, суд истории, осуждает покойного. Что же, мы должны усомниться в нашем силлогизме, который безошибочен? Нисколько. Это недоумение есть лишь плод нашего, людского недоразумения. Это суд истории ошибся: Суд Божий – безошибочен! И нам надлежит только искать и искать нашу, человеческую ошибку, ошибку (так называемого) суда истории. Да и заранее можно сказать, в чем и как сделана людьми ошибка. Достаточно знать, что это такое современная история; кто – эти люди, которые создают общественное мнение. Да применяют ли они принципы Православия, как критерий для своих суждений, как метод при своих исследованиях?»

[Эти рассуждения абсолютно православны, а потому применимы и для таких личностей Российской истории, как Царь Иоанн IV Василий Грозный, Император Павел Первый, Император Петр Великий, Григорий Ефимович Распутин-Новый.]

В том же 1916 году в том же Петрограде была издана книга профессора М.В. Клочкова «Очерки правительственной деятельности времени Павла I», автор которой решил заново всесторонне изучить достойные доверия источники и на основе их дать правдивую характеристику деятельности Императора Павла Петровича. По признанию известного советского историка С.Б. Окуня, труд М.В. Клочкова, по существу, должен был «полностью "реабилитировать" Павла». Он особо отмечал, что напечатана она была «как раз в тот момент, когда в Синоде уже все было подготовлено к канонизации Павла, т.е. к причислению Его к лику святых. Да и сам Клочков довольно прозрачно намекает на истинную цель своей работы». Позднее, в 1973 г., С.Б. Окунь свидетельствовал, что канонизация Государя намечалась на март 1917 года.

Товарищ обер-прокурора Св. Синода Н.Д. Жевахов в своих «Воспоминаниях» писал: «Отношение Императора Павла I к Церкви было таково, что только революция 1917 года прервала работы по Его канонизации, однако сознанием русского народа Император Павел давно уже причислен к лику святых. [Это случилось потому, что Господь им открывал о святости Своего угодника!] Дивные знамения благоволения Божия к Праведнику, творимые Промыслом Господним у Его гробницы, в последние годы пред революцией не только привлекали толпы верующих в Петропавловский собор, но и побудили причт издать целую книгу знамений и чудес Божиих, изливаемых на верующих молитвами Благоверного Императора Павла I». (Князь Н. Жевахов. Воспоминания. Т2. С. 273.)

В книге, на печатание которой уже было получено цензурное разрешение, но которая напечатана не была из-за цареборческого беснования после февраля 1917 года, в предисловии «К биографии Императора Павла I» читаем: «Русский народ-богоносец, носящий Бога в своих сердцах – через столетнюю грань – познал своего Царя, и невидимая связь установилась между Царем и подданными Его Державных Потомков: к Царю, почившему более ста лет тому назад, все еще как к живому обращаются с просьбами в своих нуждах и печалях, и Царь… слышит и исполняет просьбы, в меру пользы просящих»[8].

Так как главное служение Богу святого Императора Павла Первого было богоугодным выполнением уникальных обязанностей Христа Господнего, Воплощенного Имени Божьего, то Он, судя по всему, угодил Богу в чине благоверного Царя, погибшего при выполнении своего Царского служения.

Святый благоверный Царю-великомучениче Павле[9], моли Бога о нас!

Б). Государыня – инициатор всероссийского прославления Императора Павла Первого и Царя Иоанна Грозного

В одной из своих эмигрантских статей начальник Главного управления по делам милиции временного правительства С.Г. Сватиков вспоминал слова Великой Княгини Марии Георгиевны (1876†1940), сказанные ею вскоре после февральского переворота 1917 г.:

«Государыня [Александра Феодоровна] всею душою восприняла каноны [и догматы] … Православия. Она глубоко прониклась началами Самодержавия и Народности. Она много читала по истории России 16 и 17 века, и Россия представилась Ей в образе Московской Руси, с ее безконечной преданностью Царю, с ее верою в Царское Самодержавие, возносящееся над всеми сословиями и классами и более всего посвящающее себя служению простому народу. [...]

Идеалом Государыни был Царь, любящий народ; как высказались бы теперь, Царь-демократ, но я ненавижу это словечко, которым оправдывают столько преступлений. Государыня считала, что Царем-народолюбцем, который пал жертвой любви своей к крестьянству, …Царем-великомучеником, достойным сопричтения к лику официальных святых Православной Церкви, был Император Павел Первый. Государыня была главным инициатором того культа Императора Павла Петровича, который начался еще пред войною.

Все, кто любит Государыню, последовали за Нею в прославлении безвременно погибшего Монарха. У гробницы Императора Павла слева от алтаря был поставлен массивный серебряный подсвечник с пылающим лесом тонких восковых свечей. Пред гробницею непрестанно служились молебны, по заказу верующих непрестанно поминалось имя Августейшего усопшего. Причт церкви был удвоен, чтобы успевать исполнять непрестанно заказываемые службы. Согласитесь, что инициатива Государыни, о которой говорили вполголоса, нашла горячий отклик в среде верующих, которые вместе с Императрицей Александрой Феодоровной считали "мужицким Царем" и великомучеником, убитым за народ, Павла Первого, которого обычно изображали тираном и безумцем убийцы Его.

Ей же, Государыне, принадлежала инициатива [всероссийского] прославления и, если окажется возможным, сопричтения к лику святых другого, по ее мнению, Царя-великомученика и народолюбца, а именно Иоанна IV-го, которого Государыня не любила называть «Грозным». Культ этот развивался в Москве у гробницы Царя Иоанна IV гораздо медленнее, чем культ Павла Первого в Петропавловском соборе. И Его Государыня считала «мучеником-народолюбцем», жертвою боярской клеветы. [Иоанн Васильевич, став первым русским Помазанником Божьим, русским Царем-блюстителем Престола Давидова, раскрыл учение о симфонии духовной и светской властей (Священства и Государственного аппарата) во всей его полноте. Этим святой Царь обличил ересь папизма и ересь цареборчества в полном объеме. По этой причине воры Царской власти как из Священства (еретики-паписты), так из Царства (еретики-цареборцы) лютой ненавистью ненавидят святого Царя Иоанна. Ибо в Его Большой Государственной печати им указывается соответствующее место в иерархии власти, которое показывает на несостоятельность их властолюбивых мечтаний. Потому-то они и изливают потоки лжи на этого Грозного пастыря и защитника народа Божьего, Иакова, и земной Церкви – наследия Божьего, Израиля (Пс. 77,71).

Кроме того, в святцах Коряжеского монастыря начала XVII века указано имя великомученика Иоанна Васильевича, а на иконе-фреске (письма XVII века и обновленной по повелению Императора Александра Третьего в 1882 году) в Грановитой палате Московского Кремля читаем такую надпись: «Благовѣрный и Христолюбивый, Богомъ вѣнчанный Великiй Государь Царь и Великiй Князь Iоаннъ Василiевичь, Всея Великiя Россiи, многих государствъ Государь и Самодержецъ». Итак, «имеются неоспоримые документальные свидетельства того, что святость Царя Иоанна Грозного была признана Церковью, по крайней мере, триста лет назад и подтверждена выдающимися русскими богословами начала XX века»[10].]

Вы находите, что Государыня ошибалась в выборе тех, кого Она считала великомучениками, страдальцами за народ... Но я не говорю, что Она объективно права. [А мы, православные христиане предантихристовых времен, считаем, что Императрица Александра Федоровна была абсолютно права, ибо Она была в Духе Христовом едина с Своим богоизбранным русским народом!] Я говорю лишь, что Она была безконечно искренна в Своей любви к русскому народу. Живя вне реальной жизни, в идеях и представлениях Руси 16-го и 17-го века, Она верила в любовь русского народа к своему Царю, верила в исторически сложившиеся устои русской жизни.

Вы скажете, что Россия 1917 года, что Империя в годы мiровой войны – это не Русь 16-го века, что Государыня, проникаясь русскими историческими идеалами, ошиблась на два с половиною столетия. По-моему, единственная ошибка Государыни – это Ее слишком глубокое и искреннее желание стать русскою до мозга костей и готовность отречься от всего, что не исторически-русское, не православно-русское, не народно-русское. Ее единственная сила – это Ее любовь к народу и вера в народ».

И хотя в этих словах говорится о каких-то ошибках святой Царицы Александры, но не возможно лучше сказать о принадлежности этой святой к Великому Русскому богоизбранному народу, к народу Богоносцу![11] Ибо Императрица просто следовала за Русским народом, чутко прислушивалась к сокровенным духовным его чаяниям.

В). Царская чета предполагала всероссийское прославление Царя Иоанна Грозного – державника и народолюбца

Веками на гробницу Царя Иоанна Грозного в Архангельском соборе простой народ клал свои челобитные.

В известном труде архиепископа Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока» в отделе, посвященном святцам, читаем: «Из XVII в. дошло до нас немало самостоятельных святцев, отличающихся большею полнотою сравнительно со святцами Иерусалимского устава. В сем отношении из многих святцев, находящихся в разных библиотеках русских, более замечательны святцы Императорской публичной библиотеки № 51, полнейшие из всех виденных нами в России, затем святцы Московского музея Ундольского № 237 1621 г., немного уступающие первым полнотою памятей, но превосходящие их многими особенностями. Те и другие много имеют и сходства, так что в основе их несомненно лежат другие древнейшие их святцы. [...] Из святцев Московского музея замечательнейшие, как мы сказали, по полноте и особенностям святцы Ундольского № 237, написанные в 1621 году. В конце их, на листе 267 значится: «совершены бысть сии святцы в лето 7129, апреля в 25 день, в 4 час в корежемском монастыре»[12]. Именно в этих святцах под 10 июня[13] имеется удивительная запись: «обретение телеси Царя Ивана»[14].

Обративший внимание на этот текст Е.Е. Голубинский отмечает: «Под Царем Иваном, конечно, разумеется Грозный, умерший 18-го марта 1584 года. Какое разумеется обретение Его тела, не знаем; во всяком случае не совсем ожиданно, что Грозный внесен в каталог святых...»[15]

Неожиданным, конечно, все это могло быть для того, кого Господь Бог не просветил Духом Своим,[16] а потому он, будучи далек от понимания догматов веры Православной, и не знал об особой роли в Церкви Богопомазанника, а будучи далек от народа, и не ведал о народном почитании Грозного Царя.

Ко всему этому стоило бы прибавить известные изображения Царя Иоанна Васильевича с нимбом (в соборах Московского Кремля, в Грановитой палате[17] и т. д.).

«Великие Князья Московские и Цари Русские до Петра Великого, — пишет Е.Е. Голубинский, – погребались в Московском Архангельском соборе: в соборе этом и можно видеть надгробницы, устроенные над их могилами. В настоящее время ни на одной надгробнице нет изображения погребенного под нею Царственного лица, но, по свидетельству Маскевича, они были в начале XVII века... (по Маскевичу, изображения на надгробницах Князей и Царей были вышитые по бархату, а изображения подвижников обыкновенно были писанные на досках: различие, с одной стороны, объясняется тем, что приготовление шитых изображений было гораздо дороже и труднее, чем писанных на досках, а с другой стороны, может быть, нужно объяснять и тем, что вышитые изображения считались после Князей и Царей принадлежностью лишь настоящих или канонизированных святых: на гробе Соломониды – Софии, разведенной супруги Вел. Кн. Василия Ивановича, было вышитое ее изображение). Из поясных изображений Князей и Царей или их икон в смысле портретов (и называвшихся именно иконами) до настоящего времени целы в Архангельском соборе пять, именно Царей: Феодора Ивановича, Михаила Феодоровича, Алексея Михайловича и Феодора Алексеевича и князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского...

Заметим здесь, что Цари изображались у нас на портретах с сиянием вокруг головы или нимбом... по подобию Царей Греческих. О сих последних Симеон Солунский говорит, что они, вслед за святителями, изображаются с сиянием вокруг головы "как восприявшие помазание Царства", – ответ Гавриилу Пентапольскому... Чтобы вешаемы были в церквах или в палатках-усыпальницах поясные иконы в смысле портретов, принадлежавшие знатным людям, указаний на это мы не встречали». (Голубинский Е.Е. История канонизация святых в Русской Церкви. 1903. С. 274-275).

Достоин быть отмеченным тот факт, что среди чтителей Царя Иоанна IV Васильевича, Императора Павла Первого и старца Феодора Козьмича (о котором речь впереди) был потомок святителя Иоанна Тобольского — святитель Иоанн Шанхайский. Зарубежный русский церковный историк Н.Д. Тальберг свидетельствовал: «... Одинаково было наше понимание Святой Руси, с ее историческим Самодержавием, огромного значения в развитии и укреплении государства Дома Романовых, расходясь только в толковании закона о престолонаследии. Обще было наше почитание памяти Царей Мучеников Павла I и Николая II. Сходились в мнении о таинственном завершении царствования Императора Александра I. В последние годы выявился общий наш интерес к Царю Иоанну IV Грозному. Помню последнюю встречу с Владыкой в синодальном доме летом 1964 г. "Прочли ли Вы мою статью о Царе Иоанне?" – "Конечно, Владыко". – "Знаете, когда я писал ее, то думал о Вас"». (Епископ Савва (Сарашевич). Летопись почитания архиепископа Иоанна (Максимовича). Чудеса Божии сегодня. Российское отделение Валаамского общества Америки. М. 1998. С. 165-166).

Более подробно о святом Благочестивейшем великомученике Иоанне Васильевиче Грозном, первом русском Наследнике Престола Давидова – первом русском Богопомазаннике можно прочесть в заметках составителя данной работы “Царь Иоанн IV грозен для врагов русского богоносного народа”.[18] Здесь же только скажем, что и русский державный патриот Император Александр Третий и Его сын Император Николай Второй с Императрицею Александрой Федоровной имели ввиду способствовать всероссийскому прославлению благочестивейшего Царя-державника, Царя-народолюбца Иоанна Васильевича Грозного, ставшего жертвой коварного боярского и поповского заговора. К этому многовековому заговору относится та часть боярства и представителей Царства, которые мечтали или еще мечтают украсть власть у Царя-Богопомазанника в сфере светской власти; это еретики цареборцы. А те из священства, которые желали или еще желают ограничить власть Царя над Священством, то есть украсть у Богопомазанника власть в сфере духовной власти, относятся к поповскому заговору против Царя Иоанна Грозного и являются еретиками папистами.

Святый благоверный Царю-великомучениче Иоанне[19], моли Бога о нас!

Г). Только революция помешали канонизации боярина Михаила Никитича Романова

Вызванный на аудиенцию к Государыне Императрице в Царское Село по поводу канонизации святителя Иоанна Тобольского, губернатор города Тобольска Н.А. Ордовский-Танаевский приводит в своих воспоминаниях свой разговор в поезде с жандармским офицером 17 апреля 1916 г.:

« – Если не секрет, по какому делу вызваны?

– Еду просить от лица населения Тобольской губернии осчастливить губернию и меня, как губернатора, присутствием на канонизации нового святителя, митрополита Иоанна (Максимовича), Тобольского и всея Сибири чудотворца и принять гостеприимство у меня в доме. Попутно напомнить о намеченной с 1913 года канонизации святого чудотворца, мученика болярина Михаила Никитича Романова, замученного в лихолетье в деревушке Ныробке Пермской губернии, родного дяди Царя Михаила Феодоровича Романова.

– Как странно! Нигде не читал ни о первом, ни о втором. ...Ваше Превосходительство, но ведь это первый мученик из Царственного Дома Романовых?

– Простите: Император Александр I Благословенный [по настоятельному совету святого преподобного Серафима Саровского[20]] принял на себя добровольное мученичество, тюрьмы и плети перенесший в глухой Сибири старцем Феодором Кузмичем, скончавшийся на моей жизни. Мученически скончался Государь Император Александр II [Освободитель], отравлен Император Александр III [Миротворец]. И вечно страдающий душой Император Николай Александрович, за все реформы, массу добра сделанного почти открыто называемый "кровавым". Кого Он убил? Да у нас Самодержцы только "милуют", когда закон и суд говорят "убить". А еще хуже, ужаснее, что говорят это те, кто сами виновны в ошибках и преступлениях, прикрываясь Высочайшим именем Самодержца, Помазанника Божия».

а) У самозванцев Господь истребит плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих

Боярин Михаил Никитич был дядей первого Царя из Дома Романовых –Михаила Феодоровича, братом патриарха Московского и всея Руси Филарета. Борис Годунов, бесчинно занимая Царский Престол и желая отделаться от возможных соискателей Престола, воспользовавшись ложным обвинением, подверг братьев Романовых опале (июль 1600-1601). Суеверному Борису «волхвы и звездочетцы» предсказали, что «от рода Никитичей Романовых встати имать скиптродержец Российскому государству». Вот почему Царь Борис возымел желание искоренить весь род Романовых, но его опыт показывает, что борьба с Замыслом Бога, а тем более назначение себя Богопомазанником, является абсолютно безнадежным и безсмысленным делом.

О судьбе таких служителей сатаны говорит царь-пророк Давид в псалме, который в дореволюционных молитвословах предлагался в качестве образца молитвы о Царе: во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь. Ты [Господи, Своим всемогуществом] истребишь плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих, ибо они предприняли против Тебя [Царя Небесного и земного Помазанника Твоего] злое, составили замыслы, но не могли выполнить их. Ты поставишь их целью, из луков Твоих пустишь стрелы в лице их (Пс. 20,10-13). На горьком примере Бориса Годунова и его семьи можем убедиться, что это пророчество полностью сбылось. Своего избранника – Михаила Федоровича Романова, которого Бог Духом Своим помазал быть Царем при зачатии Его, – Господь сберег Своею невидимою рукою, а самозванец Бориска помер в расцвете сил и лет, и вся семья его пошла на распыл. Всем ворам Царской власти надо помнить о печальной судьбе Бориса Годунова и его семье. Кроме того, и это очень важно помнить: ни воры, ни хищники – Царства Божия не наследуют (1Кор. 6,10).

Филарет Никитич, отец Царя-родоначальника Михаила, был пострижен в монахи[21], его братья: Александр был сослан в Усолье-Луду (Вологодской губернии), Иван – в Пелым, Василий – в Яренск. Зятя их, князя Бориса Черкасского с женою и детьми ее брата Феодора (в постриге Филарета), в числе которых был шестилетний Михаил (будущий Царь), отправили в Белозерск. Пострадала буквально вся родня бояр Романовых: князья Сицкие, Репнины, Шестуновы, Карповы...

Однако наиболее тяжкая участь ожидала «могутного» Михаила Никитича. Летом 1600 г. его сослали в Приуральский Чердынский край, в Пермь Великую, в погост Ныроб для содержания его с особливою предосторожностью, «чтобы он не утек». В самом начале 1601 г. он прибыл туда[22]. Здесь на его глазах вырыли яму, в которую его опустили, оставив небольшое отверстие, через которое давали хлеб и воду. Сострадательные ныробцы научили своих детей носить Узнику в дудочках, как бы играя, масло, молоко и другую снедь. Охранники, узнав об этом, схватили детей и их родителей и отправили в Казань, где подвергали пыткам (один при этом умер), откуда их возвратили в Ныроб уже в царствование Василия Шуйского. По указанию свыше боярина Михаила держали закованного в тяжкие цепи в крепком железном ошейнике (вес оков достигал трех пудов). В таких условиях Высокий узник прожил менее года, скончавшись в конце 1601 года, по одним сведениям от голода и тяжких физических страданий, по другим – задушенный охраной.

Над темницей вскоре после его смерти была выстроена деревянная часовня архангела Михаила, замененная в 1793 г. (по указу Императрицы Екатерины Второй) каменной. Из часовни по лесенке можно было спуститься в само подземелье. Стены его были обложены бутовым камнем, а свод выложен кирпичом. Как правило, паломники брали оттуда песок, считая его обладающим целебною силой.

В 1606 г., при перенесении тела Михаила Никитича в Москву, по свидетельству церковной летописи, «в пятый год после его кончины взято оно ничем невредимо, только от руки, от перста едина некоторую часть земля отъяла». Из Ныроба гроб с останками Мученика был вывезен в январе 1606 г. и погребен в родовой усыпальнице в Ново-Спасском монастыре 18 марта 1606 года. Под сводами Знаменской церкви в особой палатке легли четверо братьев бояр Романовых: Михаил, Александр, Василий и Иван Никитичи. «Первые трое положены в ряд, а 4-й, Иван – особо от них, ближе к входу в палатку. Наружный вход украшен барельефным семейным гербом фамилии Романовых. Перед гробницами братьев поставлены четыре большие иконы, изображающие во весь рост соименных им святых; перед иконами неугасаемо горит лампада. Гробницы сделаны из белого камня-плитняка и на каждой обозначено: имя, отчество и фамилия усопшего»[23].

б) От цепей Узника Михаила Никитича Романова были многочисленные исцеления

В 1613 г., в год воцарения Дома Романовых, проезжими чердынскими купцами в версте от села Ныроба (в котором тогда числилось 5 или 6 дворов) была замечена на пне икона святителя Николая. О виденном они сообщили в Чердыни, и горожане тотчас вознамерились перенести образ к себе. Однако святитель Николай дважды чудесным образом проявил свое нежелание и икону оставили на месте, построив для него деревянную часовню. Она стояла при самом въезде в село близ большой дороги на Чердынь.

Позднее, когда весть о чудесном явлении иконы и о том, что от нее «бывает многим людям прощение и цельба», достигла Царя, иждивением Государя Михаила Феодоровича, на месте ее явления, рядом с прежней могилой Михаила Никитича, в 1614–1617 годах был построен храм во имя Святителя Николая. При этом Царь Сам прислал для него сосуды и ризы, определив штат из двух священников и назначив им содержание[24].

Деревянный храм трижды сгорал до основания (1617, 1680 и 1729 гг.), но каждый раз неизменно отстраивался заново. После последнего пожара решено было воздвигнуть каменную церковь, а поскольку рядом с 1705 г. уже стоял каменный храм также во имя святителя Николая, решено было вновь построенную в 1736 г. церковь переименовать в Богоявленскую[25]. Она была намного более обширной, включив в свои стены само место прежней могилы болярина Михаила Никитича, находившуюся ранее рядом с алтарем у северной стены. Теперь она была позади левого клироса, рядом с поперечной стеной, разделявшей храм на две половины. Здесь в особой нише устроили гробницу, увенчанную балдахином. Рядом с ней на помосте находились оковы Страдальца: шейная цепь, кандалы и замок особого устройства[26]. Около трех веков Ныроб посещали тысячи богомольцев, большинство из которых во время службы надевали на себя цепи Мученика.

В зимнем Богоявленском храме находились две чтимые иконы святителя Николая. В нижнем местном ряду иконостаса, справа от царских врат, под стеклом находился список с первой чудотворной иконы Святителя (12x8 верш.), чудесно явившейся в лесу. Этот список также почитался чудотворным. Явленный чудотворный образ свт. Николая (6x4 верш.) находился на особом аналое в самом храме, стоявшем против списка в иконостасе. Явленная икона постоянно пребывала в ныробском храме, чудотворный же список ежегодно носили по окрестным селам и даже в город Чердынь, куда его приносили к 8 июля – памяти св. праведного Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца – местно чтимому празднику.

В год 300-летия Дома Романовых в Ныробе состоялись торжества. Инициатива этих торжеств, как и предполагавшееся прославление Ныробского мученика исходила от управляющего Казенной палатой Пермской губернии, впоследствии Тобольского губернатора (с 1915) Н.А. Ордовского-Танаевского, в доме которого останавливалась А.А. Вырубова, приезжавшая в 1915 г. для поклонения свт. Иоанну Тобольскому, а позднее в заключении пребывала Царская Семья.

В Ныроб шли многочисленные паломники, особенно на Николу вешнего, от ключика и цепей Узника были многочисленные исцеления. Богомольцы стекались сюда и к 6 сентября (Воспоминание чуда Архистратига Михаила, бывшего в Хонех) и служили в часовне на месте темницы по Михаиле Никитиче панихиду. В день Пресвятой Троицы к той же часовне совершался крестный ход и служили молебен Архангелу Михаилу, заканчивавшийся провозглашением многолетия Царствующему Дому и вечной памяти убиенному болярину Михаилу.

В настоящее время честное тело боярина Михаила, как и встарь, почиет в Знаменской церкви Ново-Спасского монастыря в Москве. Чтимые народом оковы Ныробского мученика, от которых нуждающиеся получали исцеления, находятся в Чердынском краеведческом музее.

Ныробский мученик был первым из Романовых, принявший мученическую смерть. Причем на территории Пермской губернии – там, где более чем три века спустя претерпели мученическую кончину Святая Царская Семья, брат Царя Великий Князь Михаил Александрович и Алапаевские мученики.

Только революция, арест Царской Семьи и Ее убийство помешали канонизации боярина Михаила Никитича Романова, народное же почитание его как святого угодника Божьего началось, как мы видим, с начала XVII века. Причем сразу же особо почитаемым стало место подвига новомученика, который претерпевал страдания из-за своей принадлежности к Царскому роду Романовых, то есть претерпел страдания, хоть и от единоверцев, но за Царя, за нового Христа – за Христа Господнего[27]. О твердом намерении канонизировать (всероссийски прославить) боярина Михаила Никитича Романова Императором Николаем Вторым свидетельствует аудиенция 17 апреля 1916 года у Императрицы Александры Феодоровны Н.А. Ордовского-Танаевского, тогда уже Тобольского губернатора.

Святый новомучениче Михаиле, моли Бога о нас!

Д). Старец Феодор Кузьмич – это ушедший в мiр Император Александр Первый

Другим в то время не канонизированным святым, о котором шла речь во время той аудиенции весной 1916 года, был старец Феодор Кузьмич, которого благочестивое народное предание (и ряд исследователей) связывает с ушедшим в мiр Императором Александром Первым.

а) Могила старца Феодора Кузьмича пользовалась большим почетом у набожных слоев общества города Томска

В предреволюционную пору в часовне деревни Зерцалы Боготольской волости Ачинского (позднее Мариинского) уезда Томской губернии, к которой когда-то был приписан Старец[28] Феодор Козьмич, бережно хранились еще при жизни переданные им туда Печерский образ Божией Матери, Евангелие и раскрашенный разноцветными красками вензель. «Икона Печерской Божией Матери с чудесами, старинного, довольно хорошего письма, размером около полуаршина в квадрате, сохранилась прекрасно. Икона помещена в простой деревянный киот, внутри отделанный золотым позументом. За стеклом хранится сам вензель. Вензель нарисован карандашом на простой писчей бумаге, пожелтевшей от времени, и раскрашен зеленовато-голубой и желтой красками. Он представляет собою букву «А» с изображением короны наверху и летающим голубком на месте горизонтальной перемычки»[29].

Еще одним местом почитания праведного Старца были его келлии.

Первоначально (с 31 октября 1858 г.) Феодор Козьмич поселился в доме томского купца С.Ф. Хромова[30]. Впоследствии Семен Феофанович построил для старца специальную городскую келлию. До революции в ней еженедельно, по воскресеньям, в пять вечера братией обители служились панихиды, а 30 августа еще и молебен. Очевидец сообщал: «келлия Старца Федора Кузьмича представляла собой небольшую крестьянскую хату из круглых кедровых бревен с двумя маленькими окнами; внутри беленая русская печь, в углу между окнами, сбитая из досок спанья лавка с небольшим досчатым изголовьем.

В двух верстах от Томска на заимке супругов Чистяковых известной под названием «Хромовка» – первый приобретатель ее был купец Хромов. Рядом с их жилым домом стояла буквально такая же келлия, как в городе на участке; как передавала семья Чистяковых-Хромовых, в этой келлии жил Старец весной и летом; Старец всегда любовался кругом расположенным кедровым, еловым и березовым лесом. Я видел некоторые иероглифы, также инициалы А. I., вырезанные ножом, как говорили Чистяковы, собственноручно Старцем, на стене келлии и на изголовьи. В этой же семье Чистяковых я слышал, что Старец Федор Кузьмич жил до переезда в Томск на заимке Чернореченская, вблизи великого Сибирского тракта, где с ним познакомился старик купец Хромов[31]».

«Недалеко от печки, в левой стороне келлии – писал очевидец, посетивший ее до революции, – находится ход в подвал. Подвал представляет собою довольно обширное сухое помещение; стены которого обложены кирпичом. Среди этого подвала находится небольшой колодезь, глубиною не более одного аршина. Рассказывают, что, когда С.Ф. Хромов, во время ремонта келлии, стал подводить под нее фундамент, то под самой келлией показался источник воды. На этом самом месте вырыли небольшой колодезь, устроили подвальное помещение, стены которого обложили кирпичом, и вообще приняли меры для благоустройства этого места. С тех пор в колодце вода стала появляться ежегодно раз или два и, говорят, преимущественно в большие праздники: Св. Пасху, Благовещение и др. Вода имеет целебный характер. Зарегистрирован целый ряд случаев, когда принимавшие ее с верою, молитвами старца Феодора Козьмича исцелялись от разных болезней. Воды появляется немного, и она разбирается верующими в ее чудодейственную целебность, часто даже приезжающим издалека. Говорят, что вода эта совершенно не портится от времени, если даже она сохраняется в открытом сосуде. ...

После смерти Феодора Кузьмича Хромов возымел намерение построить на этом месте монастырь[32]. Когда возник вопрос, как назвать предполагаемый монастырь: Александровским или Феодоровским, решили бросить жребий, и жребий указал, что монастырь должен быть назван Феодоровским. Хромов для постройки монастыря отвел значительное место, говорят, до 60 десятин…[33]»[34].

Как известно, Старец был погребен на территории Томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря, «в 3-х саженях от алтаря монастырской церкви» в честь Казанской иконы Божией Матери к северо-востоку. Могила Его была обнесена деревянной выкрашенной белой краской изгородью, по углам высились четыре сибирских кедра. Надпись черной краской на белом деревянном кресте гласила: «Здесь погребено тело Великаго Благословеннаго старца, Феодора Козьмича, скончавшегося в Томске 20-го января 1864 года». По приказанию Томского губернатора В.И. Мерцалова слова «Великаго Благословеннаго» приказано было закрасить, однако через некоторое время их снова было можно прочесть из-за вылинявшей краски.

Позднее эту надпись не только восстановили, но еще и прибавили к ней... О внешнем виде могилы этого времени можно судить по дневниковым записям устроителя Императорского Томского университета, попечителя Западно-Сибирского округа профессора В.М. Флоринского. Вот одна из них от 14 июля 1880 г.: «На кладбище при Алексеевской монастыре есть одна любопытная могила. Над нею стоит простой деревянный крест, обвешанный венками из живых цветов. Свежими цветами покрыт и могильный холмик. На кресте, выкрашенном масляною краскою, находится следующая надпись: «Здесь погребено тело великаго благословеннаго старца Феодора Кузьмича. Скончался 1864 г. 20 января». На нижней перекладине восьмиконечного креста написаны тою же краскою литеры: «Е. И. В. А. I», т. е. Его Императорское Величество Александр I. Крест и надпись поставлены томским купцом Хромовым, благоговеющим пред этою могилою. Им же и многими другими поклонниками приносятся на могилу свежие цветы».[35]

Эту могилу посещали: Великий Князь Владимир Александрович (1868), Великий Князь Алексей Александрович (в 1873), специальный посланник Великого Князя Николая Михайловича, занимавшегося изучением жизни и эпохи Императора Александра I, Н.А. Дашков; военный министр А.Н. Куропаткин (12.10.1899), министр путей сообщения М.И. Хилков (9.1.1902), статс-секретарь А.Н. Куломзин, главнокомандующий армией на Дальнем Востоке Н.П. Линевич и другие.

По некоторым сведениям, не подтвержденным официальными данными, здесь также побывал на обратном пути после своего Восточного путешествия 1890-1891 гг. Наследник Цесаревич Николай Александрович – будущий Царь-искупитель. Утверждают даже, что Он «прибавил» (восстановил) в надмогильной надписи слово «Благословенный». …

В Томск Наследник Цесаревич прибыл в 9 час. 55 мин. 5 июля 1891 года. Уехал на следующий день. Здесь произошла Его первая встреча с владыкой Макарием (Парвицким-Невским) (будущим митрополитом Московским, святителем, канонизированном на архиерейском соборе 2000г.), за полтора месяца до того назначенным на Томскую кафедру (26.5.1891).

Еще до революции, по крайней мере дважды, вполне официально были напечатаны подтверждения сообщений о посещении Цесаревичем Николаем Александровичем могилы Старца Феодора Кузьмича. В 1907 г. впервые об этом сообщил в своей статье Великий Князь Николай Михайлович: «Могила эта пользуется большим почетом у набожных слоев общества города Томска, она также уже многие годы посещается и путешественниками. Из известных лиц могилу эту посетил ныне благополучно Царствующий Государь, будучи еще Наследником, во время Своей поездки по Сибири...» «Зять С.Ф. Хромова, – читаем в книге, изданной в 1912 г., – [И.Г.] Чистяков передавал пишущему эти строки, со слов князя Э.Э. Ухтомского, что келлию Феодора Козьмича посетил в 1891 г., во время Своего пребывания в Томске, Его Императорское Высочество Наследник-Цесаревич, ныне благополучно Царствующий Государь Император Николай Александрович. Государь был в келлии поздно вечером, в сопровождении князя Ухтомского и князя Кочубея[36]. О посещении Государем келлии Старца есть указание в статье Великого Князя Николая Михайловича».[37] Судя по тому, что сведения о пребывании Цесаревича содержатся в воспоминаниях купца С.Ф. Хромова (май 1813 †29.4.1893), не исключено, что он лично вполне мог быть в числе сопровождавших Великого Князя Николая Александровича. В изданной уже в эмиграции книге русский дипломат П.Н. Крупенский писал, что будущий Государь «посетил могилу ночью».

в) Устройством храма на месте келлии Феодора Кузьмича должен был ознаменоваться день Венчания Царя с Царицею

В записках настоятеля Богородице-Алексеевского монастыря архимандрита Ионы читаем:

«1903 г. 10 июля при рытии канав для фундамента строющейся на могиле Феодора Козьмича часовни обнаружилась могила Старца. ...При осмотре могилы Великого Старца оказалось, что каменный склеп уцелел отлично. Доски, покрывающие этот склеп, также оказались целыми. Но одна из них провалилась, упала на гроб и проломила крышку последнего. Так как нужно было исправить повреждение и плотно закрыть гроб, то приподнята была крышка и при зажжении восковой свечи был усмотрен остов человека, голова которого покоилась на подушке. Подушка эта истлела. Голова же, склоненная несколько на левую сторону, обрисовалась весьма ясно. Волосы на голове и бороде сохранились в целости: цвета они белого, т.е. седые. Борода волнистая – протянулась широко на правую сторону. Явственно обрисовались также ноги, обутые в башмаки; башмаки эти носками своими загнулись и, кажется, истлели. …»[38]. Произошло это за девять дней до канонизации в Сарове преподобного Серафима.

В сооружении часовни, торжественно освященной 16 августа 1904, участвовали многие высокие лица, имена которых остались, к сожалению, неизвестны. Известно только одно имя – имя члена Государственного Совета, действительного тайного советника М.Н. Галкина-Врасского[39], начальника Главного тюремного управления и члена Комитета попечительства о трудовой помощи, находившегося под покровительством и председательством Государыни Александры Феодоровны, которая не раз упоминала его в личной переписке.

Михаил Николаевич неоднократно посещал могилу Старца, потому как он «с особым уважением относился к памяти Феодора Козьмича. Еще 10 марта 1882 года он счел необходимым лично посетить покойного настоятеля монастыря о. архимандрита Виктора[40], в беседе с которым просил возносить молитвы в церкви о Старце Феодоре Козьмиче и служить по Нем панихиды, а также привести в порядок и украсить могилу Старца. Все это покойным архимандритом было исполнено.

Галкин-Врасский, возвращаясь из Восточной Сибири, прибыл в Томск. По его приезде, ему представлялись все томские должностные лица, в числе коих явился и тюремный священник о. Илья Изосимов[41]. Галкин-Врасский заметил его, тотчас же подошел к нему и принял благословение, затем громко сказал:

– Молитвами Старца Феодора Козьмича я остался жив, именно, из Восточной Сибири я намеревался ехать морем и уже отправил все свои вещи на пароходе, но потом передумал и захотел побывать еще в Томске и поклониться на могиле Старцу Феодору, поэтому и возвращаюсь в Петербург сухим путем... И что же случилось?.. Пароход, на котором я должен был ехать, утонул, утонули и все мои вещи, на нем находившиеся. Значит, и я подвергся бы такой участи, если бы не пожелал побывать в Томске и поклониться на могиле Старцу Феодору Козьмичу»[42].

В книге, вышедшей в 1912 году, читаем: «Несколько лет тому назад известный почитатель Старца Феодора Козьмича Елисей Захарович Захаров обратился к городскому голове А.П. Корнакову с заявлением, в котором сообщает, что некоторые лица, пожелавшие остаться неизвестными, с благословения известного отца Иоанна Кронштадтского, решили ознаменовать день бракосочетания Их Императорских Величеств [14/27 ноября 1894 г.] устройством трехпрестольного храма: во имя Козельщанской Божией Матери, Николая Чудотворца и Феодора Стратилата, с домом трудолюбия, но при том непременном условии, чтобы этот храм был построен на месте келлии Феодора Козьмича. ...В деле постройки церкви и приобретении места принимал участие К.П. Победоносцев, который требовал от местного епископа Макария объяснения по поводу отказа Захарову[43] в постройке церкви над келлией Феодора Козьмича»[44].

Итак, благословение на постройку было дано св. прав. о. Иоанном Кронштадтским. По некоторым сведениям, тайными заказчиками и жертвователями на это были Государь с Государыней. Только начавшаяся вскоре война остановила строительство, переворот отложил и саму канонизацию.

д) Старец Феодор, со смирением сойдя с Престола Давидова, явил пример святому Царю Николаю Второму

Обитель закрыли в 1923 г.[45], а в 1929-м и приходскую общину. Часовню над могилой Старца разрушили в 1936 г. вплоть до крипты. Профессор Томского государственного университета Валентина Ивания, вспоминая о посещении в начале 1930-х гг. пединститута, размещавшегося на территории монастыря, пишет: «Слева от учебного корпуса находилась часовенка над могилой Старца Феодора Кузьмича. Подходить к ней было неприятно, т.к. студенты пединститута, как атеисты, решили надругаться над могилой старца, превратив часовенку в нужник...»

Надвигалась Великая Отечественная война, и можно только ужаснуться судьбе этих педагогов, ибо это о них, об атеистах и осквернителях святынь, сказал царь-пророк Давид: Рука Твоя Господи найдет всех врагов Твоих, десница Твоя найдет всех ненавидящих Тебя. Во время гнева Твоего Ты сделаешь их, как печь огненную; во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь. Ты Господи, Своим всемогуществом истребишь плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих, ибо они предприняли против Тебя Царя Небесного и земного Помазанника Твоего злое, составили замыслы, но не могли выполнить их.[46] Ты поставишь их целью, из луков Твоих пустишь стрелы в лице их (Пс. 20,9-13) Это предупреждение-пророчество особо звучит зловеще по отношению к осквернителям могилы старца Федора Томского, если иметь в виду тот факт, что в дореволюционных молитвословах псалом 20 приводился в качестве образца молитвы за Царя-Богопомазанника.

Праведный старец Феодор Томский (†20.1/1864) был канонизирован[47] в 1984 г. по благословению патриарха Пимена в составе Собора Сибирских святых и подвижников благочестия в Земле Сибирской просиявших (10 июня), в который входит и святитель Иоанн Тобольский. Обретены мощи старца Феодора Томского были 22 июня/5 июля 1995 года.

«В могиле не оказалось ни крышки гроба, ни черепа. О черепе существует несколько версий. По одной, его извлекли в 50-е годы мальчишки, раскапывавшие могилы монастыря в поисках сокровищ, по другой – якобы в 60-е годы столичные археологи изъяли череп, чтобы исследовать предание о том, что Старец – Император Александр I». [Можно предположить, что жиды-ритуальщики головы святых Императоров коллекционируют. Возможно, они пытаются их использовать в своих ритуалах. Напомним, что все слуги сатаны мнят, что они обладают какой-то силой в борьбе против Бога и Его Помазанников. Все, что они могут сделать, попущено Богом по нашим грехам для того, чтобы мы, ужаснувшись, захотели в разум Христов придти.]

Итак, обретение мощей Старца состоялось. Мощи Его покоятся в храме Казанской иконы Божией Матери Богородице-Алексиевского Томского мужского монастыря. По молитвам святого угодника Божия праведного Феодора не прекращается подаваться благодатная помощь обращающихся к нему. Часовня же над могилой праведного Томского Старца была восстановлена по первоначальному проекту на прежнем фундаменте в 1997-1998 гг. В иконостасе ее должен быть образ св. благоверного Великого Князя Александра Невского и великомученика Феодора Стратилата (Ангелов Императора Александра Первого и Старца Феодора Козьмича), держащие Казанскую икону Божией Матери.

Так, уже в наши дни, исполнилась воля Бога и Его Помазанника святого Царя-искупителя Николая, и достоянием всех православных христиан стал угодник Божий, угодивший Всемогущему Богу тем, что, выполняя волю Его, со смирением сошел с Престола царя Давида, явив тем святому Царю Николаю Второму пример для подражания в начале Его искупительного подвига, Иисусу Христу в подобие. Богоугодность и высоту этого духовного подвига Господь Бог открывает чтущим память этого Своего угодника чудесами и знамениями. А молитвенная помощь Старца Феодора Томского, имеющего Богопомазанничество и титул Благославенного, скорая и очень благодатная.

Святый праведный Феодоре Томский[48], моли Бога о нас!

г) Вера Молчальница – Царица, которая земных лавров и царских почестей отверглась[49]

Супругой, верной помощницей и сомолитвенницей, Императора Александра Первого Благословенного была Императрица Елизавета Алексеевна (1779-1826 гг.).

13/26 января 1779 года в Германии в городе Карлсруэ у маркграфа Баден-Баденского Карла–Людвига и принцессы Гессен-Дармштадской Амалии родилась дочь принцесса Луиза-Мария-Августа Баден-Дурлахская, которая 9/22 мая 1793 года была присоединена к православию с наречением имени Елизаветы Алексеевны и присвоением титула Великой Княгини. 10/23 мая 1793 г. состоялось Ее обручение и 28 сентября/11 октября 1793 года бракосочетание с Великим Князем Цесаревичем Александром Павловичем.

После смерти в ночь с 11/24 на 12/25 марта 1801 г. Императора Павла Первого на Императорский Престол взошел старший Его сын Великий Князь Александр Павлович. Венчание на Царство Государя Императора Александра Первого и Императрицы Елизаветы Алексеевны совершилось 15/28 сентября 1801 года в Успенском Соборе Московского Кремля. По воле Божией Великая Княгиня в одночасье, в 22 года, становится Русской Императрицей.

Елизавета Алексеевна много читала и имела особый дар слова, Император Александр Первый часто говорил, что, не имея времени читать, Он обязан только Императрице сведениями обо всем, что появлялось любопытного в мире и в самой России. Отказавшись от внешних почестей и блеска и отличаясь необычайной скромностью, Императрица Елизавета Алексеевна уделяла много времени и внимания делам благотворительности, находя в них искреннюю радость и утешение. Императрица переживает две тяжелейшие утраты – обе ее дочери умирают во младенчестве (Мария Александровна скончалась 21 июля/03 августа 1800 года на 2-ом году жизни, а Елизавета Александровна 30 апреля/13 мая 1808 года на 3-м году жизни).

Во время Отечественной войны 1812 года Елизавета Алексеевна организует женское Патриотическое общество с училищем для воспитания дочерей офицеров, павших на полях сражений, на свои средства она покупает землю на Васильевском острове и открывает Патриотический институт (позднее Елизаветинский институт) и Дом трудолюбия для девочек сирот, помогает многим семьям, потерявшим кормильца.

В Таганроге, куда для поправки здоровья прибыли Августейшие супруги, внезапно заболевает Император Александр Первый и 19 ноября/02 декабря 1825 года Он умирает на руках Своей Супруги. В апреле 1826 года Елизавета Алексеевна покидает Таганрог и едет в Петербург, следуя через г. Калугу. В г. Белёв Она останавливается в доме купца Дорофеева. Этой же ночью 4/17 мая 1826 года на 48-м году благодетельной и истинно христианской жизни Императрица Елизавета Алексеевна предает дух Свой Господу. Такова официальная версия смерти и Императора Александра Первого и Его Августейшей супруги Елизаветы Алексеевны.

Но есть много свидетельств тому, что Императрица Елизавета Алексеевна не умерла в Белёве, а предприняла страннический путь и 20-летний подвиг молчания и скончалась 6/19 мая 1861 года в Сырковом монастыре Новгородской губернии в возрасте 72 лет под именем Веры-молчальницы. Сведения о ней начинаются с 1834 года, когда подвижница появляется в Тихвине под видом странницы, назвавшись Верой Александровной (т.е. Верой Александра!), откуда по этапу ее отправляют в Валдай, затем в Новгородскую тюрьму как безпаспортную, а оттуда в Колмовскую психбольницу. «Мне хорошо там было; я блаженствовала там; благодарю Бога, что Он удостоил меня пожить с заключенными и убогими, – Господь не то еще терпел за нас грешных», – писала Вера Александровна.

О пребывании Веры Александровны в Колмово узнала известная благотворительница – графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская и предложила ей переселиться в Сырковский женский монастырь. Там Вере Александровне была отведена особая келья в виде маленькой избушки, состоящей из одной выбеленной комнаты и маленьких сеней, по внешнему виду являлась копией Томской келлии старца Феодора Кузьмича.

Место захоронения Вера Александровна указала сама незадолго до смерти, рядом с могилой игуменьи Александры Шубиной, которая была восприемницей Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны при ее присоединении к православию в мае 1793 году. На могиле Веры-молчальницы был поставлен памятник в виде гроба из темного гранита с бронзовыми львиными лапами, стоящего на высоком пьедестале из красного гранита. С западной стороны гробницы помещена икона Св. Муч. Веры; с южной – надпись: «Здесь погребено тело возлюбившей Господа всею крепостию души своея и Ему Единому известной рабы Божией Веры, скончавшейся 1861 года мая 06 дня в 6 часов вечера, жившей в сей обители более 20 лет в затворе и строгом молчании, молитву, кротость, смирение, истинную любовь ко Господу и сострадание к ближним сохранившей до гроба и мирно предавшей дух свой Господу».

В монастыре свято хранили вещи Веры-молчальницы: листы со священными текстами и монограммы из сочетаний букв: Е.А. и П., сделанными киноварью и чернилами, тетрадь с различными выписками из житий святых, сделанными карандашом и чернилами, сребро-позолоченный крестик, внутри которого положена прядь белокурых волос «Молчальницы», из чего можно заключить, что она была блондинка.

По воспоминаниям княгини В. Шуазель-Гуфье: «В 45 лет Императрица Елизавета была среднего роста, хорошо сложена, в лице и стане видны следы прежней красоты; голос у нее мягкий, проникающий в душу, улыбка меланхолическая, взор, полный ума и что-то ангельское во всей фигуре говорили, что она принадлежит не этому свету».

Добродетели Императрицы Елизаветы Алексеевны и Ее беззаветная преданность и любовь к Своему Венценосному супругу Александру, по воле Божьей, могли подвигнуть Ее уйти из мира земного в горний самой спасительной дорогой – дорогой Веры.

Ныне могилки Веры-молчальницы и игуменьи Александры Шубиной не сохранились, ибо по ним проложена дорога[50]. У монастырской стены сооружена для поклонения могила, на плите которой помещена надпись: «Здесь погребено тело возлюбившей Господа всею крепостiю духа Своея и Ему Единому известны рабы Божiей Веры, скончавшейся 1861 года мая 6-го дня, в 6 часов вечера, жившей в сей обители более 20 лет в затворе и строгом молчании, молитву, кротость, смирение, истинную любовь ко Господу и состраданiе к ближним сохранившей до гроба и мирно предавшей дух свой Господу».

По молитвам праведной Веры-молчальницы совершаются чудеса. Особо молитвы Веры-молчальницы помогают, когда к Ней обращаются женщины со своими женско-семейными проблемами. Есть все основания ожидать, что, если праведную Веру-молчальницу не прославят по распоряжению Владыки Льва, Новгородского и Старорусского, как местночтимую[51] святую, то при грядущем Царе-победителе Она займет достойное место среди святых в земле Российской просиявшей.

Святый праведная Веро Молчальница[52], моли Бога о нас!