5. Царь Николай Второй глубоко сознавал лежавшую на Нем ответственность, обладал сильно развитым чувством долга

5.4. Патриотический подъем русского народа подавил первую антирусскую революцию

5.4.2. 9 января 1905 года лютые волки, прикрываясь рабочими и детьми, думали пробраться к Богопомазаннику![1]

А). Отсутствие православного мировоззрения у сотрудников МВД России использовали антирусские силы

[Как отмечалось выше, к концу 1904 году дворянство и интеллигенция, пропитанная масонскими – антимонархическими, а значит антихристианскими – идеями, «с каким-то патологическим сладострастием» ожидали вестей с фронта о поражениях русских войск – войск страны, в которой они родились и жили.

А] новый министр внутренних дел князь Святополк-Мирский призывает к доверию общественным силам, под которыми подразумевались либеральные круги западнического духа. [Плодом провозглашения "эпохи доверия" к изменникам и предателям является то, что министр внутренних дел] Мирский полностью теряет контроль над положением в стране и деятельностью антирусских разрушительных сил. В то время когда требуется твердой рукой обуздать обнаглевшую бесовщину, власть унизительно заигрывает с ней.

[Ныне ситуация в стране удивительно похожая! И понятно почему, за ней стоит все та же мировая закулиса. Уже более сто лет очень им хочется, а все не получается окончательно уничтожить богоизбранный русский народ и его государство. Очень важно осознать и нам, и нашим врагам, что никогда они нас не победят. А вот то, что все наши враги будут истреблены, это уже скоро станет свершившимся фактом! Ибо мы научимся на ошибках начала 20-го века не занимать соглашательскую и предательскую политику, когда Господь Бог требует от нас противодействия врагам Бога, Царя и Отечества. И здесь очень важно действовать мудро, а не сломя голову. Профессиональные жидобои пытаются нас вынудить действовать сломя голову, стартовать раньше времени, ранее того, как народ русский придет в разум Христов!

И так, изучая догмат Царской власти, мы должны накапливать любовь к Богу и к Царям, Помазанникам Его, к России и к своим отцам и мужьям, обретая от Бога разумение ситуации и трезвомыслие.]

Политика князя Мирского парализовала Министерство внутренних дел. Многие его чины, не согласные с политикой министра, занимают выжидательную позицию или даже уходят в отставку.

Положение становилось все тревожнее. Правительство и прежде всего министр внутренних дел Святополк-Мирский заигрывали с "общественностью", жаждущей разрушения государства. Положение усугублялось тем, что нарастающие безпорядки явно регулировались из единого центра [который находился, и находится до сих пор, вне пределов огромнейшей Российской Империи].

В самом начале 1905 года даже будущий масон[2] и будущий шеф жандармов В.Ф. Джунковский, находившийся тогда в близких отношениях с великим князем Сергеем Александровичем, отмечает, что выступления крайне левых партий инспирировались и предпринимались по общим указаниям Революционного комитета, находившегося за границей. [Другими словами, революцию в России экспортировала мировая жидо-масонская закулиса. И тогда становится понятно, почему внутренние безпорядки возникли во время войны, когда должны были бы направлены все усилия всех граждан страны на отражение внешней агрессии.]

Более того, антирусские силы уже в конце 1904 – начале 1905 года формируют тайное правительство, членами которого преимущественно были "вольные каменщики". Позднее, при аресте М. Горького, нашли набросок обращения к обществу и, на случай переворота, список Временного правительства. В состав его входили почти все лица, которые накануне 9 января приезжали к министру внутренних дел Святополк-Мирскому от имени "общественности". После безпорядков 9/22 января все они были арестованы.

[Краткий рассказ об одном из многих государственных служащих, который в целом ревновал о благе России, но при этом монархистом не являлся, поможет нам понять причины многих событий в истории России.

«Одной из трагических фигур русского государственного аппарата является личность жандармского полковника Сергей Васильевич Зубатов (1864-1917). Свою сознательную жизнь Зубатов начинал с участия в революционных кружках (народоволец). С середины 80-х годов Зубатов – сотрудник московского Охранного отделения, где проделал путь от платного агента до начальника[3]. С 1902 года он занимает важный пост начальника особого отдела Департамента полиции. Под его контроль попадают сверхсекретные дела государства. [Внимание! Сверхсекретные дела государства Российской Империи должны находиться под контролем только у тех лиц, которые положат живот свой за Бога, Царя и Отечество!]

Еще в последние годы XIX века Зубатов пытается осуществить идею развития рабочего и сионистского движений под контролем полиции. В отношении рабочего движения Зубатов был чистый западник [а отношении сионистского (жидовского) движения – "непуганый" профан (идиот) из гоев, которого грех жидам-христоборцам не использовать в "святом" деле по разрушению Царства богоносного русского народа и по истреблению русских людей][4].

Если настоящие русские патриоты стояли за укрепление народных начал жизни, то Зубатов и его соратники, не отрицая этих основ, тем не менее в большей степени стремились уравновесить противоположные силы – органичные народные и разрушительные западнические. Созданные им рабочие и еврейские союзы в конечном счете приводят к усилению значения подрывных социалистических движений и укреплению позиций сионистских кругов ("воспитанные" [и частично оплачивавшиеся из государственной казны] им представители еврейских организаций стали видными сионистами).

Если русские монархисты видели в Царе силу, стоявшую над классами и сословиями, то Зубатов допускал нормальным существование элементов, противостоящих Царю. "Мое кредо, – писал Зубатов, – на примирении, на уравновешивании борющихся сил". [Именно это кредо внушили ему, оторвавшемуся от православия русскому человеку, жиды-христоборцы, а потом очень эффективно использовали против России и всех русских людей служебное положения этого горе-патриота русского народа.]

Развитие русского рабочего движения в западных формах не получалось. Поэтому он решил эти формы создать искусственным путем. По сути дела, Зубатов инициировал процесс развития рабочих в социал-демократическом духе. Вместо искоренения антирусской крамолы жандармский полковник стал ее усиленно выращивать. Полагая, что сумеет контролировать созданную им рабочую организацию, Зубатов сильно просчитался.

В 1901-1903 годах Зубатов организовал рабочие союзы в обеих столицах – "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве в Москве" и "Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга".

Лидером нового рабочего движения стал агент Зубатова недостойный священник Гапон. Костяк этого движения составляли люди, далекие от интересов России, ставшие позднее видными теоретиками и практиками сионизма, – М. Вильбушевич, Г. Шаевич, М. Гурович, И. Шапиро (Сапир).

Сам Зубатов относился к своему детищу (рабочим организациям) достаточно серьезно и искренне, а когда был отправлен в отставку, то, прощаясь с Гапоном, даже заплакал, прося его не бросать дело организации рабочих. И Гапон довел до логического конца идею Зубатова.

Еще более опасной ошибкой Зубатова и его единомышленников стала поддержка еврейского националистического движения расового превосходства – сионизма. Понимание им сути этого движения поверхностно и односторонне.

[Должностные лица Государственного аппарата не понимали, что пытаются "приручить" изуверов жидов-каббалистов – наиболее радикальные элементы этого еврейского нацистского движения, использующие для установления мирового господства слуг сатаны и магические изуверства и обряды.]

Зубатов считал, что сионизм ставит своей целью эмиграцию евреев в Палестину и создание там своего государства. На самом деле это было одной, но не самой главной идеей сионизма. [Не совсем так, ибо жиды-каббалисты использовали сионизм для прикрытия своих человеконенавистнических планов. Сионизм является, в каком-то смысле, сам жертвой людоедов еврейского происхождения. Поэтому правильнее говорить о жидах-каббалистах.]

Главная же цель каббалистов состояла в организации всех евреев в единую надгосударственную структуру, ставящую своей задачей достижение влияния на всю мировую политику на началах расового превосходства по сравнению с другими народами. Русский государственный строй каббалисты считали своим непримиримым врагом, конечно, не говоря об этом прямо в своих документах. Этого полицейские чины, и прежде всего Зубатов, не понимали или понять не хотели. Им казалось – жить будет легче, если они отвлекут энергию евреев от революционного движения в России, сосредоточив ее на чисто еврейских национальных вопросах. "Надо сионизм поддерживать и вообще сыграть на националистических стремлениях", – писал Зубатов, объясняя свою поддержку еврейских националистов. Значительная часть его агентов были убежденными каббалистами. Зубатову казалось, что он использует их в своих интересах. На самом деле кабалисты использовали Зубатова и его соратников для создания и развития широкой, хорошо разветвленной сети сионистских организаций.

По сути дела, на деньги полиции и при ее всемерной поддержке возникает мощная антирусская структура, связанная многими нитями с собратьями за рубежом. Пройдет немного времени и эта организация станет одним из главных инструментов разрушения русской государственной власти, передаточным средством мощных антирусских импульсов из-за рубежа».[5]

«Поддержка сионизма полицией сыграла большую роль в активизации этого движения и вызвала ряд серьезных конфликтов на местах. В некоторых случаях она привела к усилению эксплуататорских тенденций еврейского капитала и возникновению стычек в черте оседлости весной-летом 1903 года.

Национальные безпорядки в Кишиневе в 1903 году были результатом резкого усиления работы жидов-каббалистов работы среди кишиневских евреев. О роли жидов-каббалистов в событиях 1903 года дают представление пояснения в 7.9.3.Б. По сути дела, жиды-каббалисты спровоцировали сотни простых людей на ответные действия, приведшие к плачевным для евреев результатам [что входило в планы жидов-каббалистов!][6].

Дав своим сионистским агентам свободу действий, Зубатов выпустил джина из бутылки, ибо акции этих агентов приобрели откровенно провокационный характер, направленный на дискредитацию политической системы России. …Зубатовские эксперименты в Одессе под руководством Шаевича закончились грандиозной забастовкой летом 1903 года, подорвавшей позиции правительства в этом городе и сплотившей все антирусские элементы». (О.Платонов. История Русского народа. С. 153-154).

В февральский переворот 1917 года С.В. Зубов покончил жизнь самоубийством. Ибо увидел воочию плод своей деятельности по примирению, по уравновешиванию борющихся сил: патриотическо-монархического движения народных масс с антирусской, антимонархической крамолой жидомасонства. Возможно, он был убит его "благодарными" агентами-каббалистами, обо он знал о них то, что его "подшефные" не хотели афишировать.]

Б). Поп Гапон использовал веру в Царя и Бога для революции, против Бога и Царя

Штурмовым отрядом антирусских сил стало основанное полковником Зубатовым "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Петербурга", возглавляемое священником Гапоном, находившимся в постоянном контакте с деятелями "Союза освобождения". По совету Зубатова Гапон расширяет сферу своей деятельности. Если в ноябре 1903 года в организации Гапона состояло 30 человек, то в конце мая 1904 года – 750 человек, а к осени этого же года – уже 1200 человек. С самого начала рабочая организация находилась не столько под контролем полиции, сколько под контролем социалистов…

[Напомним православным христианам, что Церковь православная запрещает священству, духовным пастырям, вмешиваться в мірские дела мірян, а тем более руководить ими. Святитель Игнатий Брянчанинов в 1859 году так наставлял свое Кавказское священство: «тщательно сохранитесь не только от вмешательства в гражданские распоряжения и от всякого суждения о них, но и от всяких, даже частных, как бы конфиденциальных бесед и советов о вещественной стороне дела. Это воспрещается вам и законом Божиим и законом Государственным»[7].]

Сложился круг единомышленников ("группа пяти"), которые за спиной простых членов рабочей организации вынашивают план борьбы против существующего строя. Знаменитая петиция 9 января 1905 года разработана "тайной пятеркой" еще в марте 1904 года. [Пришлось подождать годик, пока не появился подходящий министр внутренних дел князь Святополк-Мирский, который с пониманием и доверием мог отнестись к нуждам общественности, пропитанной антирусским духом.]

К осени 1904 года деятельность гапоновской организации приобрела массовый характер. В Петербурге в Народном доме Паниной с залом на тысячу человек уже с утра толпились рабочие и разный революционный элемент, впрочем, еще не проявляющий себя открыто. Днем в "Собрании" проходили деловые встречи и обсуждения. К вечеру народа становилось больше, играла музыка, работали буфеты, выступали артисты и литераторы.

В ноябре Гапон проводит встречу с ведущими представителями либерально-масонского "Союза освобождения" Кусковой, Прокоповичем, Богучарским. На этой встрече согласовывается план общих действий. "Освободители" были очень обрадованы далеко идущими планами Гапона.

28 ноября собирается совещание гапоновских "штабных" ("тайной пятерки"), на котором в общих чертах принимается план "заговора на выступление". Ближайшим соратником и советником Г. Гапона был Пинхус Моисеевич Рутенберг[8], известный всем как Мартын Иванович, – один из видных деятелей сионистского и масонского движения. Собственно говоря, эта темная личность все время стояла за спиной Гапона.

Рутенберг стал прототипом героя повести Горького "Все те же" Зейделя, который, по мнению Горького, "является могучим агентом модернизации и европеизации русского общества в противоположность консерватизму азиатского черносотенства".

В конце декабря 1904 года по ничтожному поводу (увольнение четырех рабочих) вспыхнула многотысячная забастовка на Путиловском заводе (начальником мастерской здесь работал Рутенберг), которая потом перекинулась на другие предприятия. Организация забастовки велась опытными "революционерами". К 4 января бастовало 15 тыс. рабочих, к 6 января – 26 тыс., к 7-му – 105 тыс., к 8-му – 111 тыс. Была парализована работа значительной части оборонных предприятий, что с радостью отмечалось японской разведкой. Сколачивается стачечный комитет, создается большой денежный фонд помощи бастующим (большей частью – из тех же иностранных денежных средств; рабочие, конечно, об этом не знали), из которого им платили пособия не меньше заработной платы. Все нити забастовок тянулись к организации, которую формально возглавлял агент полиции Гапон, фактически же она находилась в руках опытных "революционеров", подобных Рутенбергу. Они поставляли для этой организации специалистов и инструкторов. Гапон, хотя и стремился играть большую роль, на самом деле служил только ширмой, удобной и выгодной для настоящих хозяев положения.

Незадолго до событий 9 января знакомый Рутенберга по Путиловскому заводу инженер М.К. Парадовский неоднократно беседовал с ним. «В это время, – пишет Парадовский, – я два или три раза виделся с Рутенбергом, и так как я знал, что он близок к Гапону, я, естественно, заговорил с ним об этом, и он поразил меня своим непониманием происходящего и только твердил, что, чем хуже Царю, тем лучше всем Его верноподданным. (В другом месте Рутенберг злорадствовал над Царем и выражал надежду, что война подорвет Его авторитет в народе. – О.П.). Когда я сказал ему, что верноподданные Царя – это Русский народ и не Гапону быть представителем народа, Рутенберг рассмеялся и сказал: “Гапон – это пешка, и весь вопрос, кто эту пешку двигает”»[9].

[Там, где отсутствует просвещение Духом Святым гордецов, находящихся в прелести, темные силы мировой закулисы используют в реализации своих планов, очень умело играя на страстях, а потом их устраняют, как это случилось и с попом Гапоном, и с генералом Дудаевым, и журналисткой Политковской, и чекистом Литвиненко, и как будет практически со всеми предателями русского народа! Совершенно справедливо отмечает Константин Крылов: “Вывод прост. Измена Родине себя не окупает”.[10] Для полноты следует добавить: “Измена Богу, Царю и Родине себя не окупает” Это всегда следует помнить и молить святого Царя-искупителя Николая о помощи в принятии безошибочно богоугодного пути. Ибо святому Царю Николаю Второму приходилось непрерывно из многих вариантов выбирать самый богоугодный. Вспомним, хотя бы видение Валаамского старца в январе 1904 года[11].]

К началу 1905 гида гапоновская организация стала серьезной силой. В нее входило 20 тыс. членов, среди которых много поляков, финнов, евреев. [Это те инородцы, которые по своему менталитету являются врагами и Царя-Богопомазанника[12] – как защитника богоносного русского народа, и всего русского. Отсюда видно, что духовная направленность этих народов противна Духу Истины. При контактах с людьми этих народов этот факт необходимо помнить и всегда иметь ввиду, особенно, если они для этого дают повод так к ним носиться. Но Господь, естественно, Всемогущ, и может, как гонителя христиан Савла обратил в апостола Павла, так и любого из них может быть обращен в Православие.]

Общество имело свои читальни, клубы, чайные. Рабочим читали лекции: по истории культуры и экономическим вопросам – юрист М.А. Финкель; по истории литературы – редактор "Тюремного вестника" Ф.Н. Малинин; по вопросам текущего момента – Н. Строев (С.Я. Стечкин). И вообще, несмотря на утверждение о том, что гапоновское движение было представлено только рабочими, в нем участвовало большое количество социал-демократов – интеллигентов.

4 января была широко распространена по всему Петербургу прокламация, которая состояла из экономических требований[13] [к работодателям, а не к правительству!], а в конце, как бы незаметно да и непонятно для рабочих, протаскивались и политические[14] [уже к правительству, а не к работодателям]. Рабочие понимали свои требования чисто экономически и вплоть до 8-9 января были знакомы именно с ними, да другие они вряд ли бы и поддержали. Но в самый последний момент вместо принятых и поддерживаемых рабочими экономических требований появляется петиция, составленная якобы тоже от имени рабочих, но содержащая экстремистские требования общегосударственных реформ, созыва Учредительного собрания, политического изменения государственного строя. Все пункты, известные рабочим и реально поддерживаемые ими, переносятся в заключение. Это была в чистом виде политическая провокация революционеров, пытавшихся от имени народа в тяжелых военных условиях предъявить требования неугодному им русскому правительству. [В этом ничего нет удивительного, ибо слуги сатаны – отца лжи, не могут ни лгать и не могут ни обманывать! Это никогда нельзя забывать, имея дело с людьми, которые так или иначе связаны с мировой закулисой. Кто об этом забывает или наивно думает, что его-то не проведешь, тот всегда жалеет об этом, если, конечно, успевает перед смертью понять, что его-то все время обманывали, а сейчас произведен окончательный расчет – смерть.]

«7-го января в последний раз вышли газеты; с этого дня забастовка распространилась и на типографии. Тогда же в взволнованную рабочую массу была неожиданно брошена идея похода к Зимнему Дворцу.

[Напомним, что вчера (то есть 6-го января – в Крещение) была совершена попытка покушения на Государя Императора Николая Второго. Во время освящения воды «на Иордани у Зимнего Дворца при салюте из орудий от Петропавловской крепости одно из орудий оказалось заряженным картечью, и картечь ударила только по окнам дворца, частью же около беседки на Иордани, где находилось духовенство, свита Государя и Сам Государь». Подробнее смотри в 5.2.2.]

Эта идея [похода к Зимнему Дворцу] принадлежала Гапону и его окружению, а петицию помогли составлять социал-демократы. Уже из этого видно, что не могло быть речи о "порыве народа к своему Царю". Содержание петиции достаточно ясно об этом свидетельствовало».[15] Примитивная демагогия Гапона являлась своеобразным прикрытием весьма определенных социал-демократических лозунгов[16]. Наличие требования: «прекращение войны по воле народа» – ясно указывает нам, в чьих интересах развернулось забастовочного движения и на чьи деньги оно осуществлялось.]

Но рабочих, которых приглашали идти к Царю за помощью, знакомили с чисто экономическими и, можно сказать, разумными, требованиями. Собираясь к Царю, гапоновские провокаторы даже распространяли слух, что Царь Сам хочет встретиться со Своим народом. Схема провокации такова: революционные агитаторы якобы от имени Царя ходили и передавали рабочим примерно такие "Его" слова: "Я, Царь Божией милостью, безсилен справиться с чиновниками и барами, хочу помочь народу, а дворяне не дают. Подымайтесь, православные, помогите мне, Царю, одолеть Моих и ваших врагов". Об этом рассказывали многие очевидцы, например большевичка Л. Субботина. Она же передала диалог с одним студентом – революционером:

"Ну, товарищ Лидия, вы вдумайтесь только, какое величие замысла, – говорит один студент, которого мы прозвали Огнедышащий, – использовать веру в Царя и Бога для революции..."[17] [Естественно, духовноповрежденный православный священник до такого величия коварства додуматься не мог, тем более, что тогда строго соблюдалось запрещение рукополагать священников из еврейства. Такое коварство могли "изобрести" только соплеменники Троцкого, да и то не все, а только те, кто отличался особым коварством и особой ненавистью к Богу, Царю, русскому народу и Царству, в котором они нашли себе приют. Таковыми являются жиды-каббалисты.]

Сотни революционных провокаторов ходили среди народа, приглашая людей 9 января к двум часам на Дворцовую площадь, заявляя, что их там будет ждать Царь. [Ложь является одним из основных средств обольщения, которым пользуются служители сатаны.] Рабочие готовились к этому дню как к празднику: гладили лучшую одежду, многие собирались взять с собой детей. В общем, для большинства рабочих этот день представлялся большим крестным ходом к Царю, тем более что его обещал возглавить священник, лицо духовное, традиционно почитаемое. [Рабочих могло насторожить, но не насторожило: и форма петиции, даже известного им варианта (требования к Царю, а не информация Ему о нуждах их); уж больно много смутьянов и инородцев, особенно евреев, вьется около этого дела (простых русских православных людей среди агитаторов не было!).]

В). Поп Гапон и преступные силы, стоявшие за его спиной, готовились убить Самого Царя

8 января Гапон направил письмо министру внутренних дел, из которого видно, что в угоду определенных сил он обманывал как рабочих, так и Самого Царя.

«Ваше превосходительство! – писал Гапон. – Рабочие и жители Петербурга разных сословий желают и должны видеть Царя 9-го сего января, в воскресенье в 2 часа дня на Дворцовой площади, чтобы Ему выразить непосредственно свои нужды и нужды всего Русского народа. Царю нечего бояться. Я, как представитель "Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. СПБ", мои сотрудники товарищи-рабочие, даже все так называемые революционные группы разных направлений гарантируем неприкосновенность Его личности. Пусть Он выйдет, как истинный Царь, с мужественным сердцем к Своему народу и примет из рук в руки нашу петицию. Это требует благо Его, благо обитателей Петербурга, благо нашей Родины.

Иначе может произойти конец той нравственной связи, которая до сих пор еще существовала между русским Царем и Русским народом. Ваш долг, великий, нравственный долг перед Царем и всем Русским народом, немедленно, сегодня же, довести до сведения Его Императорского Высочества (так в источнике. – О.П.) как все вышесказанное, так и приложенную здесь нашу петицию. Скажите Царю, что я, рабочие и многие тысячи Русского народа мирно, с верою в Него, решили бесповоротно идти к Зимнему дворцу.

Пусть же Он с доверием отнесется на деле, а не в манифестах только к нам.

Копия с сего как оправдательный документ нравственного характера снята и будет доведена до сведения всего Русского народа.

8 января 1905 г. свящ. Гапон».

Очевидно, что Гапон, обманывая и Царя, и Народ, скрывал от них ту подрывную работу, которая велась его окружением за их спиной. Он обещал Царю неприкосновенность, но сам прекрасно знал, что так называемые революционеры, которых он пригласил для участия в шествии, выйдут с лозунгами "Долой Самодержавие", "Да здравствует революция", а в карманах их будут лежать бомбы и пистолеты. Наконец, письмо Гапона носило недопустимо ультимативный характер – на таком языке разговаривать с Царем коренной русский человек не смел и, конечно, вряд ли одобрил бы это послание.

Гапон и преступные силы, стоявшие за его спиной, готовились убить Самого Царя. Позднее, уже после событий 9 января, Гапона спросили в узком кругу:

«– Ну, отче Георгий, теперь мы одни и бояться, что сор из избы вынесут, нечего, да и дело-то прошлое. Вы знаете, как много говорили о событии 9 января и как часто можно было слышать суждение, что прими Государь депутацию честь-честью, выслушай депутатов ласково, все обошлось бы по-хорошему. Ну, как вы полагаете, о. Георгий, что было бы, если бы Государь вышел к народу?

Совершенно неожиданно, но искренним тоном, Гапон ответил: “Убили бы в полминут, полсекунд!”» [Мы видим, что поп Гапон отлично понимал, что он делал. А потому он от Бога, священнослужителем которого он был, получил справедливое возмездие. Советуем всем предателям Бога, Царя и Отечества помнить о печальной, но ими заслуженной, судьбе попов гапонов, троцких, бухариных, азефов и других отбросов рода человеческого!]

Представители всех антирусских партий распределялись между отдельными колоннами рабочих (их должно быть одиннадцать – по числу отделений гапоновской организации). Эсеровские боевики готовили оружие. Большевики сколачивали отряды, каждый из которых состоял из знаменосца, агитатора и ядра, их защищавшего (т.е. тех же боевиков). [То есть рабочие с семьями и детьми, от имени которых Гапон писал петицию, были обычным пушечным мясом, теми баранами, прикрываясь которыми к Богопомазаннику думали пробраться лютые волки! Их лютость рабочие смогли почувствовать на себе после октября 1917 года.]

Все члены РСДРП обязаны быть к шести часам утра у пунктов сбора. Готовили знамена и транспаранты: "Долой Самодержавие!", "Да здравствует революция!", "К оружию, товарищи!"[18]

Упомянутая мною большевичка Субботина рассказывала о ночи, предшествовавшей 9 января:

Входит Самуил-шапошник:

– Товарищ Лидия, где вы были? Я бегал, вас искал. Флаги надо шить.

– Кто заказал – партия?

– Да мы на всякий случай сошьем, завтра чтоб были готовы. [Партия партией, а мы, от кого ваш Царь вас оберегает, сами знаем, что нам делать, ибо мы вас, баранов, на убой ведем!]

– Ну, Самуил, ерунда, я сейчас оттуда, от собрания, прокламации кто-то бросил, так они (рабочие. – О.П.) закричали: не надо нам бунтовщиков с их бумажками, с их флагами, пускай завтра не сунутся, мы одни пойдем, чтоб Царь не подумал, что и мы – бунтовщики. Слышите, они нам места в рядах своих не оставляют. Пусть же одни, бараны, идут. Их вера в Царя – не моя вера, мои знамена – не их знамена.

Слушает меня Самуил, ухмыляется. [Ну, а как на тебя, изменницу третьего богоизбранного русского народа, смотреть иначе, если, отвергая Царя, ты хоть громко и объявляешь себя жидовкой (христоборцем), но да кто тебя, гоя-скотинку, к "избранным" слугам сатаны причислит[19]?]"

Г). Организаторам безпорядков 9 января нужны были реки крови христианской

[«Власти были застигнуты врасплох быстро возникшей опасностью. [Вот что происходит, когда неправославные руководители (в данном случае руководители полиции – полковник Зубатов и его единомышленники) пытаются приручить носителей человеконенавистнической идеологии талмудизма. Помните слова одного из перестроечных руководителей России: “Хотели как лучше, а получилось как всегда”? Мы добавим: “Так получается всегда, когда делается без желания выполнить волю Бога и Его Помазанника”.]

Политический характер движения выяснился только 7-го. Газет не было. Министр финансов В.Н. Коковцев, напр., узнал о готовящихся событиях только вечером 8 января, когда его вызвали на экстренное совещание у министра внутренних дел. Градоначальник до последней минуты надеялся, что Гапон "уладит все дело"! Угроза движения стотысячной толпы на дворец, с петицией революционного содержания, создавала для власти трудную задачу.

Допустить манифестации значило капитулировать без борьбы. В то же время, русский полицейский аппарат был слаб [ведь часть средств уходила на создание и развитие гапоновско-сионистских организаций (смотри 5.4.2.А.)]. Он был более приспособлен к "вылавливанию" отдельных лиц, чем к предотвращению массовых выступлений». (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 265).]

Петербургские власти, собравшиеся вечером 8 января на совещание, понимая, что остановить рабочих уже невозможно, приняли решение не допустить их в самый центр города. Главная задача состояла даже не в том, чтобы защитить Царя (Его не было в городе, Он находился в Царском Селе), а в том, чтобы предотвратить безпорядки, неизбежную давку и гибель людей в результате стекания огромных масс с четырех сторон на узком пространстве Невского проспекта и Дворцовой площади, среди набережных и каналов. Царские министры помнили трагедию Ходынки, когда в результате преступной халатности местных московских властей в давке погибло 1389 человек и около 1300 получили ранение. Поэтому в центр стягивались войска, казаки с приказом не пропускать людей, оружие применять при крайней необходимости.

[«Единственным способом помешать толпе овладеть центром города была установка кордона из войск на всех главных путях, ведущих из рабочих кварталов ко дворцу.

Объявления от градоначальника, предупреждавшие, что шествия запрещены, и что участвовать в них опасно, были расклеены по городу вечером 8 января. Но большие типографии не работали, а типография градоначальника могла изготовить только небольшие невзрачные афишки».[20]]

9 января с раннего утра рабочие собирались на сборных пунктах. Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен молебен о здравии Царя. Шествие имело все черты крестного хода. В первых рядах несли иконы, хоругви и Царские портреты. [«Отчасти для того, чтобы успокоить более умеренную часть рабочих, отчасти для придания демонстрации "защитного цвета" в глазах полиции и войск... В более "передовых" районах этой маски, видимо, не понадобилось»[21].

«Сам Георгий Гапон вспоминал: “Я подумал, что хорошо было бы придать всей демонстрации религиозный характер, и немедленно послал нескольких рабочих в ближайшую церковь за хоругвями и образами, но там отказались дать нам их. Тогда я послал 100 человек взять силой, и через несколько минут они принесли их. Затем я приказал [вот почему поп с революционерами! У него ересь папизма достигла крайней степени: священнослужитель, человек, которому Господь благословил совершать священнодействия в церкви, совершать Таинства; в революционной среде пытается реализовать свои мечтания покомандовать и поприказывать в міру! А духовные уроды стали выполнять эти приказы! Итак, поп приказал] принести из нашего отделения царский портрет, чтобы этим подчеркнуть миролюбивый и пристойный характер нашей процессии”»[22]. Этот мерзавец в рясе осознает и свою непристойность и немиролюбивый характер их процессии!]

Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом конце города, на Васильевском острове и в некоторых других местах, группы рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали баррикады из телеграфных столбов и проволоки, водружали красные флаги.

Поначалу рабочие на баррикады не обращали особого внимания, а, замечая, возмущались. Из рабочих колонн, двигавшихся к центру, раздавались восклицания: "Это уже не наши, нам это ни к чему, это студенты балуются".

Общее число участников шествия к Дворцовой площади оценивается примерно в 300 тыс. человек. Отдельные колонны насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса фатально двигалась к центру и, чем ближе подходила к нему, тем больше подвергалась агитации революционных провокаторов. Еще не было выстрелов, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о массовых расстрелах. Попытки властей ввести шествие в рамки порядка получали отпор специально организованных групп.

Начальник Департамента полиции Лопухин[23], который, кстати говоря, симпатизировал социалистам [а значит, мог желать и способствовать многой крови, для свержения, или, хотя бы, ослабления Царской власти], писал об этих событиях: "Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием..."

Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: "Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя". [Этот лозунг должен был бы отрезвить всех православных христиан. Ибо если русский православный человек остается без Царя-Богопомазанника, то это трагедия не для Царя, а для холопа. Понимая это, посадские люди в далеком 1565 году, когда Царь Иоанн IV Васильевич Грозный оставил Москву, заявили духовенству и боярской Думе, «что остаются верными присяге Государю и будут просить Его, чтобы Он «Государство не оставлял и их на расхищение волкам не давал, наипаче же от рук сильных избавлял; а кто будет государьским лиходеем и изменником, они за тех не стоят и сами тех потребят». Эта прямая угроза расправиться с «волками» и «лиходеями», столь явственно прозвучавшая в челобитье посадских людей, немедленно возымела свое действие».[24] Лиходеи (духовенство и боярская Дума) вынуждены были умолять Царя-Богопомазанника вернуться защищать народ Божий от их злодейства.]

Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали все сильнее напиравшей толпе остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, холостые. Толпа готова была уже вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой толпу. Раздались боевые выстрелы. [«Несколько десятков человек было убито или ранено. Гапон упал на землю; прошел слух, что он убит; но его помощники быстро перекинули его через забор, и он благополучно скрылся. [Козел отвел баранов на бойню, а сам, перепрыгнув через забор, отправился за очередным стадом баранов!] Толпа в безпорядке отхлынула назад». (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 267.)]

Примерно так же развивались события и в других местах – на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте: «демонстранты доходили до кордона войск, отказывались разойтись, не отступали при холостых залпах и разсеивались, когда войска открывали огонь. Кордон был не сплошной, отдельные кучки все же проникали на Невский, там тоже несколько раз возникала стрельба; группы рабочих смешивались с обычной уличной толпой. [Организаторам необходимо было как можно больше крови и участников в безпорядках!]» (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 267).

Появились красные знамена, лозунги "Долой Самодержавие!", "Да здравствует революция!" Толпа, возбужденная подготовленными боевиками, разбивала оружейные магазины, возводила баррикады. На Васильевском острове толпа, возглавляемая большевиком Л.Д. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа.

"В Кирпичном переулке, – докладывал Царю Лопухин, – толпа напала на двух городовых, один из них был избит. …

Всего 9 января оказалось 96 человек убитых (в том числе околоточный надзиратель) и до 333 человек раненых, из коих умерли до 27 января еще 34 человека (в том числе один помощник пристава)". [При попытки захватить оружейные склады на Васильевском острове погибло несколько десятков человек. Напомним тем, кто забыл: в это время идет кровопролитная война с Японией! Всех пособников внешнему врагу во все времена, во всех странах безжалостно уничтожали!]

Итак, всего было убито 130 человек и около 300 ранено.[25] [Было бы еще меньше погибших, если бы должностные лица мужественно и решительно выполняли свои функциональные обязанности. Как, например, 18 октября того же года энергичный и мужественный полковник Г.А. Мин, командир Семеновского полка, построил свой полк «на Загородном проспекте, и одним своим присутствием в корне пресек революционные поползновения»[26].] Так завершилась заранее спланированная акция. В тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах расстрелянных и о том, что расстрел специально организован садистом-Царем, пожелавшим крови рабочих.

[К сожалению, составитель данной работы не может вспомнить, где он читал сообщение о том, что 8 января вечером полиция в одной из типографий нашла пачки с листовками, в которых описывались зверства "кровавого царизма" во время мирного шествия рабочих с иконами к Царю. Но описываемые зверства должны были еще только произойти 9 января.

Но вот что читаем в недавно вышедшей книге: «Стремясь избежать дьявольского плана, войска и полиция не допустили демонстрантов на Дворцовую площадь. Никакого расстрела на ней не было [ибо там не было демонстрантов!]. Толпы рабочих с портретами Царя и с церковными хоругвиями были остановлены в 11 точках, на подступах к ней… [Но] по городу уже раздавали свежеотпечатанные листовки, в которых говорилось о расстреле именно на Дворцовой площади и о двух тысячах жертв. …Тот, кто их печатал, прекрасно знал, что должно случиться, и спокойно подготовил весь тираж заранее»[27]. Очевидно только одну типографию полиция сумела обезвредить!

Враги Бога, Царя и Отечества жаждали рек крови христианской, которую они собирались списать на Царя. И ныне все те, кто повторяет жидовские басни о "кровавом воскресении", обвиняя в нем Императора Николая Второго, тот громко вопиет к Господу Богу с требованием к Нему о своем личном уничтожении. Можете не сомневаться, эта ваша "молитва" ко Всемогущему будет услышана!]

Вечером 9 января Гапон пишет клеветническую подстрекательскую листовку: «9 января 12 часов ночи. Солдатам и офицерам, убивавшим свою невинных братьев, их жен и детей и всем угнетателям народа мое пастырское проклятие; солдатам, которые будут помогать народу добиваться свободы, мое благословение. Их солдатскую клятву изменнику Царю, приказавшему пролить неповинную кровь народную, разрешаю.

Священник Георгий Гапон»

[Вы вдумайтесь, этот священнослужитель мнит, а ведь кто-то и поверит, что его благословение выше слова Царя-Богопомазанника. Этот клятвопреступник вообще не может ничего освятить, он может только осквернить! Ныне духовноповрежденные думают, что таким все освящающим благословением обладает патриарх – правящий епископ города Москвы, то есть надзирающий за священнослужителями (и только!) города Москвы (и только!)! В одной Интернет-публикации духовноповрежденный заявил, что придется всем смириться с тем избранником на роль Царя-победителя, кого благословит патриарх. Но ведь Царя избирает Господь Бог от зачатия Его. Укажет же на Избранника Божьего воскресший Серафим Саровский, а патриарха, скорее всего, при Царе-победителе вообще не будет, а будет святейший Правительствующий Синод, как соборный патриарх. Ибо так учредил святой благоверный Император Петр Великий, а последующие Цари-Богопомазанники порядка, заведенного Петром Великим, не отменяли! Но вернемся к событиям января 1905 года!]

Г. Гапон сразу же после трагических событий бежал за границу, где с помощью одного английского журналиста состряпал воспоминания, в которых частично приоткрыл свои связи, чем вызвал безпокойство сил, стоявших за его спиной. Получал деньги от японского правительства, но не напрямую, естественно, а через некоего Сокова, японского агента, выдававшего себя за богача.[28]

После амнистии вернулся в Россию, поддерживал связи с полицией [продолжателям дела Зубатова все неймется!], хвастал, что обладает важнейшими документами, от опубликования которых может не поздоровиться многим. В марте 1906 года был убит группой боевиков при личном участии Рутенберга[29], якобы по приказу эсеровского ЦК (в который тогда входил провокатор Азеф) за связь с полицией. Но ЦК эсеров после убийства отказался подтвердить это решение: выходило, что Рутенберг совершил это убийство из каких-то своих соображений. Что же касается связи Гапона с полицией, то она Рутенбергу была хорошо известна еще в 1904 году, а, следовательно, эта связь – только повод для более важного шага: ликвидации опасного свидетеля.

[Предатели Бога, Царя и Отечества, не забывайте, что рано или поздно, но вы все становитесь опасными свидетелями, а Господь Бог вас не спасет! А далее – мучения геенские! При этом не суть важно, верите ли вы в Бога, верите ли вы в геенну огненную.]

После убийства священника-провокатора его документы были затребованы в Берлин адвокатом Гапона Марголиным, а после смерти адвоката[30] безследно исчезли.

[Современные попы гапоны – это все те попы, которые дерзают хулить Царей-Богопомазанников. Особенно им не угодили такие замечательные Цари как местночтимый Московский святой Благоверный и Христолюбивый[31] Царь Иоанн Грозный, Благочестивейший Император Петр Великий и Благочестивейшая Императрица Екатерина Великая, которые, как отмечается ежегодно в молитвах по “Последованiю в неделю Торжества Православiя”, угодили Богу как защитники и пособники «о Православіи подвизавшымся словесы, писаніи, ученіи, страданіи и Богоугодным житіем».

Современные гапоны, также как и Георгий Гапон, на радость своему хозяину сатане ведут своих рабов, "православный" сброд и духовных младенцев на погибель, в том числе, завлекая, и на так называемые, соборные покаяния в убийстве или только в соучастии убийства святого Царя Николая Второго с Семьей. Причем «для придания демонстрации "защитного цвета" в глазах»[32] православных христиан в первых рядах у них иконы, хоругви, цитаты из святых отцов и даже Царские портреты. В более "передовых" районах этой маски не требуется. А в руках у них петиции с требованием к Царям-Богопомазанникам послушаться во всем патриарху и давать отчет в Своих делах Своим дерзким холопам. А «перечисление требований заканчивается словами: “Повели и поклянись исполнить их… А не повелишь, не отзовешься на нашу просьбу»[33] – мы будем тебя считать антихристом и исчадием ада”. В главе 5.5.2. дается пояснение, кто может дерзать повелевать Богопомазаннику – только талмудисты. Вам понятно с кем близки по духу ревнители "соборного" покаяния в ритуальном убийстве святого Царя Николая Второго, еретики-паписты и "молитвенники" о "Великом Господине и Отце" всея Руси. Православные христиане никогда так даже подумать не могут.]

Д). «Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины»

[«Девятое января было "политическим землетрясением" – началом русской революции. Понятно, что ее сторонники шумно возмущались действиями власти – это соответствует правилам всякой политической борьбы. Но и многие сторонники высказали мнение, что 9-го января была совершена роковая ошибка. Едва ли это исторически верно: поскольку власть не считала возможным капитулировать и согласиться на Учредительное Собрание под давлением толпы, руководимой революционными агитаторами – никакого другого исхода не оставалось. Уступчивость в отношении наступающей толпы – либо ведет к крушению власти, либо к еще худшему кровопролитию. Конечно, при более сильном полицейском аппарате можно было принять "превентивные" меры[34], вообще не допустить демонстраций.

[Является грубым искажением действительности утверждение:] “Государю стоило выйти к толпе и согласиться хотя бы на одно из ее требований и тогда вся толпа опустилась бы перед ним на колени”. Гораздо честнее был отзыв плехановской “Искры”: «Тысячными толпами – писал заграничный орган с.-д. (18 января), – решили рабочие собраться к Зимнему Дворцу и требовать, чтобы Царь самолично вышел на балкон принять "петицию" и присягнуть, что требования будут выполнены. Так обращались к своему "доброму королю" герои Бастилии и похода на Версаль! И тогда раздалось "ура" в честь показавшегося толпе по ее требованию монарха, но в этом "ура" звучал смертный приговор монархии»[35]. [Именно о смерти монархии мечтали жиды-христоборцы и еретики-паписты, но до 1917 года было еще долгих 12 лет!]

Девятое января 1905 г. было прискорбным, даже трагическим днем – но оно не было позорным днем для Монархии, как те события 5-6 октября 1789 г., о которых напоминала “Искра”. [Но именно это напоминание указывает, что организатором событий и 5-6 октября 1789 г., и 9 января 1905 года является одна и та же сила – мировая закулиса жидомасонов. А французские и русские гапоны являются лишь пешками в их ловких руках! Но так же видим, чем отличается Богопомазанник от короля: король подписал приговор монархии, Царь-Богопомазанник обратился к рабочим Петербурга с объяснением ошибочности и неразумности таких требований.]

Петербургским генерал-губернатором был назначен Д.Ф. Трепов, только недавно покинувший пост московского градоначальника – человек твердый, глубоко преданный Государю, обладавший безстрашием и здравым смыслом, хотя и мало искушенный в политических вопросах. За весь начавшийся смутный период Д.Ф. Трепов оставался верным помощником Государя». (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 267-269).]

Трепов сумел найти правильную линию поведения. В довольно короткий срок он восстановил в Петербурге порядок, приунывшая было Петербургская администрация, пришла в себя, выполняя четкие и ясные приказы Трепова. Каждый день у Трепова были встречи то с фабрикантами, то с представителями рабочих или других слоев населения. Где надо он не боялся проявлять твердость, понимая, что разгул подрывных элементов и анархии будет стоить многократно больших жертв. Его знаменитый приказ войскам “патронов не жалеть”, несмотря на его внешнюю кровожадность, на самом деле остановил кровопролитие. Толпы, поджигаемые подрывными элементами, «побоялись войск после этого энергичного приказа, и ни одного выстрела за этот день дано не было».

[Государь поручил Д.Ф. Трепову собрать делегацию из рабочих разных заводов, и 19 января принял ее в Царском Селе.] Обращаясь к рабочим, Царь дал правильную оценку событиям "кровавого воскресенья": “Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей Родины. Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага. [«Стачки и мятежные сборища только возбуждают толпу к таким безпорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы. Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Много надо улучшить и упорядочить… Но мятежною толпою заявлять Мне о своих нуждах – преступно»]”.

Сотрудничавший с "прогрессивной общественностью" князь Святополк-Мирский был отправлен в отставку. Новым министром внутренних дел стал опытный государственный деятель Булыгин.

Веря в здравомыслие и преданность Русского народа, Царь обратился к нему с манифестом, в котором призывал «благомыслящих людей помочь правительству в искоренении крамолы и укреплении Самодержавия». Одновременно опубликован Указ Сенату, в котором русские люди получили право представлять правительству свои предложения о желательных изменениях в государстве. В рескрипте на имя министра внутренних дел Царь сообщил о Своем «намерении привлекать достойных, облеченных народным доверием людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Царь с открытым сердцем шел навстречу народу, понимая, что для преодоления смуты, руководимой враждебными России силами, необходимо объединение всех честных русских людей. Он сознавал необходимость реформ, но понимал их в национальном смысле как усиление позиций русских людей на всех уровнях государства и народного хозяйства. Подрыв самодержавного принципа Царь справедливо рассматривал как разрушение Российского государства.