5. Царь Николай Второй глубоко сознавал лежавшую на Нем ответственность, обладал сильно развитым чувством долга

5.1. «Я завещаю Тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России»[1]

«В августе 1894 г. Император Александр III опасно заболел. Уже некоторое время Он страдал воспалением почек – нефритом, пренебрегая Своим здоровьем, но теперь в Его здоровье наступило резкое ухудшение. Несмотря на могучее телосложение, на все принятые меры лечения и благостный климат Крыма, куда перевезли Августейшего больного, 20 октября/2 ноября, в Ливадии, Император Александр III, окруженный Своей Августейшей Семьей, в присутствии св. о. Иоанна Кронштадтского[2] безвременно и неожиданно скончался, горячо оплакиваемый всем русским народом. [«Из Германии срочно была вызвана невеста Цесаревича. Она приехала за девять дней до кончины Императора Александра Третьего, успев получить Его благословение, и особенно тяжелые последние дни провела вместе со всеми»[3]. Приехала, чтобы остаться здесь навсегда.

5.1.0. Император Александр Третий «был отравлен еврейским врачом по указанию тайной иудейской власти»[4]

Сразу же после смерти Императора в Крыму от болезни стали распространяться слухи, что Его отравили. Официально слухи эти подтверждены не были, и смерть Александра III считалась окутанной тайной. В 1921 русская эмигрантская организация Союз "Единство Руси", располагавшаяся в Нью-Йорке, опубликовала брошюру "Кто убивал русских царей?", в которой давалась новая версия смерти Александра III, согласно которой Государь был отравлен еврейским врачом Г.А. Захарьиным по указанию тайной иудейской власти.

В брошюре приводилась обширная выдержка из книги Э. Салтуса "Императорская оргия"[5].

«Тем временем Израиль переживал агонию. В тех местностях, где другая охота была запрещена, русские князья травили евреев. Оставался один путь к спасению, это был Бог.

[Из приведенного текста видим, что Э. Салтус озвучивает ложь жидов-каббалистов[6], которые преступление еврейского врача возводят в ранг подвига для того, чтобы увлечь еврейскую молодежь "героизмом" тяжелейшего уголовного преступления этого врача-убийцы – чтобы не иссякало еврейское пушечное мясо у людоедов-каббалистов. Ведь зеленая еврейская молодежь может поверить, что преступление против не евреев Господь Бог не наказывает, а одобряет. Ведь зеленая еврейская молодежь не знает, что за убийство любого человека, тем более русского, Господь Бог спрашивает очень строго с любого. Убийство же Царя-Богопомазанника[7] приводит к истреблению всего рода (народа!) этого "героя". Ведь Господь Бог через царя-пророка Давида всех предупреждает, и евреев в первую очередь, ибо они читают Псалтирь: “не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла” (Пс. 104,15). В противном случае: во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь. Он истребит плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих (Пс. 20,10-11). И, конечно же, Господь Бог найдет средство претворить Свое обетование в жизнь (через войну, через наркотики, через СПИД и т.д.).]

В тайных синагогах возжигались свечи и произносилось великое заклинание Шамата во имя того, что имеет сорок две буквы, во имя Тетраграмматона, во имя "Глобуса и Колеса", во имя того, кто сказал: "Я есмь тот, который есть и который будет". Раввинов умоляли повторять проклятия. Моления воссылались к Иегове, чтобы Он послал все несчастья судьбы на Царя. Моления обращались к Всемогущему, чтобы он уничтожил Царя. На Востоке извека жила вера в действительность заклинаний. Россия же всегда была Азией. Заклинания, произносившиеся в тайных синагогах, вознеслись к престолу Всевышнего, и должно быть, были им услышаны.

[И опять видим ложь жидов-каббалистов. Конечно же не молитвы отвергающих Истинного Бога – Иисуса Христа были услышаны Иеговой. Убийство Помазанника Божьего может быть осуществлено только, если это убийство попустит Господь Бог для реализации Своего Божественного замысла грядущих событий. Слуги сатаны, каковыми являются жиды-каббалисты и сотрудники их (кем бы они себя не называли: от освободителей человечества от оков царизма до освободителей Церкви от цезарепапизма) могут быть использованы только как средства приведения в разум Христов тех, кто может быть спасен Богом.

В очень доступной форме в “Повести о трех царях” на примере двух царей объясняется как Господь Бог научает верных Своих приносить жертву Ему: дух сокрушен – сердце сокрушенно и смиренно (Пс. 50,19). Давиду довелось быть одним из немногих учащимся школы, в которой учили быть сокрушенным духом. «Саул же был Богом избран в качестве инструмента для сокрушения Давида. Почему же мало учащихся в этой священной школе покорности и сокрушения? Потому что всем, кто в нее зачислен, приходится переносить много боли. Сколько? Нетрудно догадаться, что ее количество определяет несокрушенный правитель, которого Бог выбирает по Своей воле. Пока царь Саул возрастал в неистовстве, Давид возрастал в понимании и послушании. Он знал, что помещен в царский дворец под власть, назначенную Богом, а, значит, настоящую. Как?! Власть царя Саула – настоящая? Да. Богом избранная. И для Давида назначенная... – несокрушенная власть. [Ныне власть жидов-каббалистов Богом назначена для русского народа и для грядущего Великого Князя его – Царя-победителя, чтобы, обретя дух сокрушен, в разум Христов пришли.]

Значит, это возможно? Давид вздохнул... покорился своему беснующемуся царю и двинулся дальше, по тропе своего земного ада»[8]. Русский народ, подобно помазаннику Божьему отроку Давиду вздохнул, покорился своим беснующимся в разной степени безбожным правительствам (после февраля 1917 года до ныне!) и двинулся дальше, по тропе своего земного ада. Этот ад будет продолжаться пока мы не усвоим догмат Царской власти, не покаемся в грехе клятвопреступления соборного Обета 1613 года[9] и не прославим Царя Николая Второго искупителем[10] этого греха!]

В Ливадии Император заболел. Заболевание было легкое, простая простуда, которая обыкновенно проходит в неделю, разве что больному не была оказана медицинская помощь, в каковом случае болезнь может принять затяжной характер. [Опять ложь! У Императора Александра Третьего было заболевание почек инфекционно-аллергической природы. Такое заболевание «в большинстве случаев длится не более нескольких месяцев и, в случае неправильного режима и недостаточного лечения, приводит либо к летальному исходу, либо переходит в хроническую форму»[11]. Захарьин, который был привлечен к лечению этого недуга Императора, имел позднее нарекания от своих коллег «в неправильной тактике лечения». А некоторые «прямо указывали на ошибки, допущенные при лечении»[12].]

Простуда у Царя осложнилась и перешла в плеврит.

В то время в Москве жил доктор-специалист, который лечил очень успешно. Это был Захарьин. Он был вызван в Крым, и прибыв туда, поставил свой диагноз. Было бы любопытно видеть его за тем, как он ставил диагноз.

Если бы он был террористом, он мог бы убить Царя, но тогда бы он немедленно был бы разорван на клочки. Захарьин не был террористом. Он был врачом. В качестве такового он прописал лекарство, которое он предусмотрительно привез с собою.

Без колебания августейший пациент принял это лекарство. Захарьин следил за Царем.

[Вам теперь понятно, почему нельзя лечиться у иноверцев, тем более у тех, кто может быть заставлен слугами сатаны совершать "врачебные ошибки"? Вам теперь понятно, что “Дело кремлевских врачей” возникло не на пустом месте?! Когда умер Император Александр Третий! Когда вышла в Нью-Йорке книжечка-похвальба Салтуса! А когда было “Дело кремлевских врачей”!]

Еще интереснее было бы поглядеть, как Захарьин следил за Царем. Взгляд его, вероятно, выражал шекспировскую мысль: "наконец-то!".

У постели больного стоял Захарьин. За ним стояла Дагмара. Позади нее находился Обер-прокурор Святейшего Синода и офицеры Конвоя. В соседней зале были слуги. Далее стояли часовые. Снаружи дворца была расположена сотня казаков. Но, несмотря на все преграды, беззвучно, без доклада, никем не замеченная, без царских почестей, в комнату больного проникла царственная Тень.

Император, еще не зная об этом, но как будто что-то предчувствуя, кивнул Захарьину головой: “Кто вы такой?”

Захарьин, наклонившись вперед, прошептал: “Я еврей”.

– Еврей?..

Тогда Захарьин обернулся к присутствующим и сказал: “Его Величество бредит”.

А затем, опять повернувшись к Царю, он прошептал: “Вы приговорены к погибели”.

Чтобы подавить страх [именно так мечтается трусливым жидам!], Император Александр приподнялся на постели. Хотя голос его все еще был мощный, но яд был сильнее... Он опять откинулся назад. Заклинание подействовало. [Здесь у певца силы и коварства жидов-каббалистов путаница: или тривиальное уголовное преступление он воспевает, или силу заклинания слуг сатаны. Напомним в очередной раз, слуги сатаны имеют какие-то успехи не из-за их усердия, а по попущению Божьему из-за наших грехов, для нашего вразумления и их погибели!]

Израиль победил там, где террор не увенчался успехом. [Действительно, новозаветный Израиль – Церковь Христова и новозаветный Иаков – Великий Русский Народ победили, ибо еще одним угодником Божьим, заступником этого Народа, стало в Царстве Небесном больше! Причем, "подвиги" еврейского врача-преступника добавили благоверному Императору Александру-Миротворцу еще и мученический венец! «Вот так всегда, сатана и его слуги остаются с ни чем, у разбитого корыта!» (Из молитвы святого новомученика Григория Нового)]

"Плачь, Россия!" – таков был заголовок в очередном номере официального органа "Новое Время" – "Император скончался". Захарьин же был пожалован орденом Александра Невского с традиционными бриллиантами.

Насмешки ради он принял орден». [Вам понятно, почему недопустимо жаловать ордена православного Русского Народа иноверцам. А вообще неплохая была на Востоке традиция: “Врач получал награду, только если пациент не болел”. А если пациент умирал, то, может быть, и врачу не жить? Глядишь, среди "смелых" жидов не найдется ни одного "героя"-преступника (убийцы и отравителя)?!]

5.1.1. «Охраняй самодержавие, помня, что Ты несешь ответственность пред Престолом Всевышнего»

На престол вступил Наследник Цесаревич Николай Александрович. За несколько дней до этого, в Ливадию прибыла Августейшая Невеста Наследника Цесаревича Принцесса Алиса. На следующий день после кончины Императора Александра III, 21 октября/3 ноября, Она была присоединена к святому Православию таинством Миропомазания и наречена Александрой Феодоровной. Бракосочетание высоконареченных Жениха и Невесты было решено не откладывать до окончания установленного траура, и оно было совершено 14/27 ноября [в день рождения Марии Федоровны, когда Церковь дозволяла некоторое отступление от траура.

«Бракосочетание совершилось в придворном соборе Зимнего дворца. Во время Божественной литургии в этот день Государь и Его невеста исповедовались и приобщились Святых Христовых Таин. Таинство брака совершали протопресвитер Иоанн Янышев, протоирей Иоанн Сергиев Кронштадтский и придворное духовенство. После окончания бракосочетания митрополит Петербургский Палладий с членами Св. Синода и придворным духовенством совершил благодарственный молебен с коленопреклонением и, когда громовым раскатом разнеслось по храму священная песнь: «Тебе Бога хвалим», – с бастионов Петропавловской крепости загремел пушечный салют из триста одного выстрела»[13].

«После свадебных церемоний Александра Федоровна записывает в дневник Своего супруга: “Наконец-то мы вместе, соединены на всю жизнь, и, если эта жизнь кончится, мы встретимся в другом мире и останемся вместе во веки веков”». А на следующее утро добавляет: “Никогда бы не могла представить, что в мире есть столь совершенное счастье, такое чувство соединения между двумя смертными людьми. Я люблю тебя – в этих трех словах заключается вся жизнь”. Это совершенное счастье близости Николай и Александра сумели сохранить до конца своих дней, до последней минуты в Ипатьевском доме. Когда читаешь их переписку, поражаешься свежести их чувств. …Почти с каждым своим письмом Царица посылала супругу либо икону, либо цветы, либо еще что-нибудь. “Икона эту ночь полежит под моей подушкой, – пишет Царица, – перед тем как я тебе передам ее...” Возле своей подписи Царица ставила крест». (Олег Платонов. Заговор цареубийц. С. 103.)]

Существует широко распространенное мнение, что Император Николай II вступил на престол неподготовленным к царскому служению. Это мнение глубоко ошибочно, даже если Он Сам его высказал Вел. Кн. Александру Михайловичу[14] в первые минуты принятия на Себя царского бремени, будучи подавленным неожиданной кончиной Своего Августейшего Отца. Вполне понятно, что эти слова могли у Него вырваться, но они только лишний раз свидетельствуют о том, что Наследник Цесаревич был крайне требователен к Самому Себе, глубоко сознавал лежавшую на Нем ответственность, обладал сильно развитым чувством долга и ясно понимал трудность стоявших пред Ним задач.

В действительности, Он вступил на престол в расцвете сил, в возрасте 26 лет, и Его мудрый Отец дал Своему преемнику прекрасное воспитание и образование, Он совершил 9-месячное заграничное, почти кругосветное, путешествие, вернувшись в С. Петербург через Сибирь, а затем в течение нескольких лет Александр III постепенно привлекал Его к участию в руководстве государственными делами. Он состоял Председателем комитета по сооружению Великого Сибирского пути, возглавлял Комитет по борьбе с голодом 1891-92 г., заседал в Государственном Совете и в Комитете Министров, но эта сторона Его деятельности не привлекала до того времени особого внимания. Отличная подготовка Наследника к самостоятельному правлению подтвердилась сразу же после Его вступления на престол.

[«К 23 годам Своей жизни Николай – высокообразованный человек с широким кругозором, прекрасно знающий русскую историю и литературу, в совершенстве владеющий основными европейскими языками (хотя читать Он предпочитал произведения русских авторов). Блестящее образование соединялось у Него с глубокой религиозностью и знанием духовной литературы, что было не часто для государственных деятелей того времени. Отец сумел внушить Ему беззаветную любовь к России, чувство ответственности за ее судьбу. С детства Ему стала близка мысль, что Его главное предназначение – следовать русским основам, традициям и идеалам». (О. Платонов. Николай Второй в секретной переписки. С. 12).]

В сердце Императора Николая II глубоко врезались заветы Его Державного Отца, сказанные Ему за два дня до кончины. Мы приведем здесь лишь краткие выдержки из их последней беседы.

"Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его Я и как несли наши предки. Я передаю Тебе царство, Богом Мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекшего кровью Отца...

Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это Он получил от русских революционеров бомбу и смерть...

В тот трагический день встал предо Мною вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую Меня толкало так называемое "передовое общество", зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало Мне Мое собственное убеждение, Мой высший священный долг Государя и Моя совесть.[15] Я избрал Мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо Моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать.

Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет Самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет безконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю Тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, памятуя притом, что Ты несешь ответственность за судьбу Твоих подданных пред Престолом Всевышнего. Вера в Бога и в святость Твоего Царского долга да будет для Тебя основой Твоей жизни. Будь тверд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только Самого Себя и Своей совести [ибо только Своему Помазаннику Господь Бог открывает что и как необходимо делать, чтобы руками мудрыми Он пас народ Божий, Иакова, и земную Церковь – наследие Божие, Израиля (Пс. 77,71-72)]. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни, – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего, покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства". (С. Позднышев. Op. cit., стр. 43-45).

5.1.2. «Я, посвящая все Свои силы благу народному, буду охранять начала Самодержавия твердо и неуклонно»

Молодой Император решил свято хранить эти заветы Своего Августейшего Отца, и в первые же месяцы Ему пришлось выдержать первое испытание твердости Своего характера. Среди русской либеральной интеллигенции восшествие на Престол нового Государя породило надежды на перемены в сторону осуществления ее стремлений. На некоторых земских и дворянских собраниях звучали речи, смолкшие в царствование Императора Александра III. Были приняты всеподданнейшие адреса, в осторожных выражениях снова выдвигавшие требования народного представительства. Император Николай II был, таким образом, поставлен в необходимость публично исповедовать Свое политическое мировоззрение, что было с Его стороны только актом политической честности.

Надо иметь мужество, чтобы говорить "нет" в ответ на верноподданнейшие адреса. Однако, в Своей речи 17 января 1895 г. к земским депутациям, Государь громким и решительным голосом сказал: "Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся безсмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, что Я, посвящая все Свои силы благу народному, буду охранять начала Самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его Мой покойный незабвенный Родитель".

[С.С. Ольденбург пишет: «Слово “безпочвенные” мечтания (которое, как утверждают, имелось в первоначальном тексте речи) лучше выражало мысль Царя, и оговорка была, конечно, досадной[16]; но дело было не в форме, а в существе. Как из манифеста 29 апреля 1881 г. Россия узнала, что преемник умерщвленного монарха решил твердо оберегать самодержавную власть, так из этой речи молодого Государя сразу стало известно, что Он в этом вопросе не намерен отступать от пути Своего отца.

Среди разноречивого хора иностранной печати выделяется передовая статья влиятельнейшей английской газеты “Times”[17]: “О русских учреждениях не следует судить с западной точки зрения, и было бы ничем иным, как дерзостью[18], осуждать их за несоответствие идеям, возникшим из совершенно иных обстоятельств и из совершенно несходной истории. [Добавим: из-за совершенно особых взаимоотношений с Богом, ибо русский народ с момента венчания святого Царя Иоанна Грозного (16/29 января 1547 г.) несет благодатнейший Крест народа Божьего!] Судя по всем обычным признакам национального преуспеяния, самодержавная власть Царя весьма подходит России; и не иностранцам [или духовно и нравственно поврежденным интеллигентам[19] из жителей России] во всяком случае, подобает утверждать, что ей лучше подошло бы что-нибудь другое. Тот образ правления, о котором только что Царь высказал Свою решимость сохранить его, может во всяком случае развернуть историю таких достижений в государственном строительстве, с которыми Его соперники не могут и претендовать сравниться. В России во всяком случае Он должен быть в настоящее время признан, как основоположный факт”

Русское образованное [думается правильнее, ибо история это подтвердила: "образованное", а еще точнее: больное на голову] общество, в своем большинстве, приняло эту речь, как вызов себе. (С.С. Ольденбург. Царствование Императора Николая II. Второе издание. Вашингтон, 1981. С. 47-48.)]

Решительное содержание этой речи мало соответствовало общим представлениям о молодом Государе. Поэтому начали утверждать, что она Ему кем-то продиктована. В действительности, Император Николай II, отлично выражая Свои мысли и прекрасно владея пером, написал эту речь собственноручно, так же, как Он всегда самостоятельно писал Свои личные заявления, и положил ее текст в Свою фуражку[20].

5.1.3. Вера в Бога и в Свой долг Царского служения были основой всех взглядов Императора Николая Второго[21]

Хотя Николай II получил блестящее образование и всестороннюю подготовку к государственной деятельности – морально к ней Он не был готов. Это можно легко понять. Внезапная смерть отца в возрасте 49 лет (которого все считали здоровяком и которому предрекали еще долгое царствование) вначале ввергла Николая II в [некоторую] растерянность. Ему только двадцать шесть лет, а Он отвечает за судьбу огромной страны. И, к чести Его надо сказать, Он сумел найти в себе силы принять эту ответственность, не перекладывая ее ни на кого.

Основой государственной политики Николая II стало продолжение стремления Его отца «придать России больше внутреннего единства путем утверждения русских элементов страны». [То есть Император Николай Второй, заботясь об устроении счастья всех Своих верноподданных, проводил отчетливо выраженную национальную политику, построенную на укреплении национального достоинства богоносного русского народа!]

В своем первом обращении к народу Николай Александрович возвестил, что “отныне Он, проникшись заветами усопшего родителя Своего, приемлет священный обет пред лицом Всевышнего всегда иметь единой целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой России и устроения счастья всех Его верноподданных”. В обращении к иностранным государствам Николай II заявлял, что “посвятит все Свои заботы развитию внутреннего благосостояния России и ни в чем не уклонится от вполне миролюбивой, твердой и прямодушной политики, столь мощно содействовавшей всеобщему успокоению, причем Россия будет по-прежнему усматривать в уважении права и законного порядка наилучший залог безопасности государства”.

Образцом правителя для Николая II был Царь Алексей Михайлович, бережно хранивший традиции старины.

Однако время, в которое выпало царствовать Николаю II, сильно отличалось от эпохи первых Романовых. Если при первых Романовых народные основы и традиции служат объединяющим знаменем общества, которое почитают и простой народ, и правящий слой, то к началу двадцатого века российские основы и традиции становятся объектом отрицания со стороны образованного общества. Значительная часть правящего слоя и интеллигенции отвергает путь следования российским основам, традициям и идеалам, многие из которых она считает отжившими и невежественными. Не признается право России на собственный путь. Делается попытка навязать ей чуждую модель развития – либо западноевропейского либерализма, либо западноевропейского марксизма. И для тех, и для других главное поломать самобытность России; и соответственно их отношение к Царю как хранителю идей традиционной России, как к врагу и мракобесу.

Трагедия жизни Николая II состояла в неразрешимом противоречии между Его глубочайшим убеждением [необходимости] хранить основы и традиции России и нигилистическими попытками значительной части образованных слоев страны разрушить их. И речь шла не только о сохранении традиционных форм управления страной, а о спасении русской национальной культуры, которая, как Он чувствовал, была в смертельной опасности. События последних восьмидесяти лет показали, насколько был прав российский Император. Всю Свою жизнь Николай II чувствовал на Себе психологическое давление этих объединившихся враждебных российской культуре сил. Как видно из Его дневников и переписки, все это причиняло Ему страшные моральные страдания. Твердая убежденность хранить основы и традиции России в сочетании с чувством глубокой ответственности за ее судьбу делали Императора Николая II подвижником [Своего Царского служения Богу и народу Своему, за грех которого]… Он отдал Свою жизнь.

“Вера в Бога и в Свой долг Царского служения, – пишет историк С.С. Ольденбург, – были основой всех взглядов Императора Николая II. Он считал, что ответственность за судьбы России лежит на Нем, что Он отвечает за них перед престолом Всевышнего. Другие могут советовать, другие могут Ему мешать, но ответ за Россию перед Богом лежит на Нем. Из этого вытекало и отношение к ограничению власти – которое Он считал переложением ответственности на других, не призванных, и к отдельным министрам, претендовавшим, по Его мнению, на слишком большое влияние в Государстве. “Они напортят – а отвечать Мне” [перед Богом! Вы вдумайтесь, святой Царь Николай Второй, отчетливо осознавая Себя Богопомазанником, прекрасно понимал, что пасти народ Божий, Иакова, и земную Церковь – наследие Божие, Израиля, может только Он, а все самозваные пастухи могут только напортить. Это как маленькие детишки хотят сесть на папино водительское место и прокатить папу с ветерком до ближайшего дерева. А папа "обижает" ребенка, который мнит себя уже большим, и не позволяет ему разбить дорогую машину].

Воспитатель Наследника Престола Жильяр отмечал сдержанность и самообладание Николая Александровича, Его умение управлять Своими чувствами. Даже по отношению к неприятным для Него людям Император старался держать Себя как можно корректней. Однажды С.Д. Сазонов (министр иностранных дел) высказал свое удивление по поводу спокойной реакции Императора в отношении малопривлекательного в нравственном отношении человека, отсутствия всякого личного раздражения к нему. И вот что сказал ему Император: “Эту струну личного раздражения Мне удалось уже давно заставить в Себе совершенно замолкнуть. Раздражительностью ничему не поможешь, да к тому же от Меня резкое слово звучало бы обиднее, чем от кого-нибудь другого”.

“Что бы ни происходило в душе Государя, – вспоминает С.Д. Сазонов, – Он никогда не менялся в Своих отношениях к окружающим Его лицам. Мне пришлось видеть Его близко в минуту страшной тревоги за жизнь единственного сына, на котором сосредотачивалась вся Его нежность, и кроме некоторой молчаливости и еще большей сдержанности, в Нем ничем не сказывались пережитые Им страдания”.

“Во внешности Николая II, – писала жена английского посла Бьюкенена, – было истинное благородство и обаяние, которое, по всей вероятности, скорей таилось в Его серьезных, голубых глазах, чем в живости и веселости характера”.

Характеризуя личность Николая II, немецкий дипломат граф Рекс считал Царя человеком духовно одаренным, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным. “Его манеры, – писал этот дипломат, – настолько скромны, и Он так мало проявляет внешней решимости, что легко прийти к выводу об отсутствии у Него сильной воли; но люди, Его окружающие, заверяют, что у Него весьма определенная воля, которую Он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом”. Упорную и неутомимую волю в осуществлении Своих планов отмечает большинство знавших Царя людей. До тех пор, пока план не был осуществлен, Царь постоянно возвращался к нему, добиваясь Своего. Уже упомянутый нами историк Ольденбург замечает, что у “Государя, поверх железной руки, была бархатная перчатка. Воля его была подобна не громовому удару. Она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана. Он огибает препятствия, отклоняется в сторону, но, в конце концов, с неизменным постоянством, близится к своей цели”.

Долгое время было принято считать, что Царь подчинял Свою волю воле Царицы, мол, Она обладала более твердым характером, духовно руководила Им. Это неправильный и очень поверхностный взгляд на Их взаимоотношения. Можно привести множество примеров, в Их письмах Они встречаются часто, как Государь неуклонно проводил Свою волю, если чувствовал ее правильность. Но Его можно было убедить отменить Свое решение, если Он обнаруживал Свою ошибку и справедливость утверждений Царицы. Государыня не давила на супруга, а действовала убеждением. И если Она чем-то и влияла на Него, то добротой и любовью. Царь был очень отзывчив на эти чувства, так как среди многих родственников и придворных Он чаще всего ощущал фальшь и обман. Читая Царские письма, мы еще раз убедимся, с какой настойчивостью Николай проводил Свои планы и отвергал предложения любимой Им жены, если считал их ошибочными.

Кроме твердой воли и блестящего образования Николай обладал всеми природными качествами, необходимыми для государственной деятельности. Прежде всего огромной трудоспособностью. В случае необходимости Он мог работать с утра до поздней ночи, изучая многочисленные документы и материалы, поступавшие на Его имя. (Кстати говоря, охотно Он занимался и физическим трудом – пилил дрова, убирал снег и т.п.). Обладая живым умом и широким кругозором, Царь быстро схватывал существо рассматриваемых вопросов. Царь имел исключительную память на лица и события. Он помнил в лицо большую часть людей, с которыми Ему приходилось сталкиваться, а таких людей были тысячи.

Император Николай II, отмечал историк Ольденбург, да и многие другие историки и государственные деятели России, обладал совершенно исключительным личным обаянием. Он не любил торжеств, громких речей, этикет Ему был в тягость. Ему было не по душе все показное, искусственное, всякая широковещательная реклама. В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, Он зато умел обворожить Своих собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой Им мастерской. Его большие серые лучистые глаза дополняли речь, глядели прямо в душу. Эти природные данные еще более подчеркивались тщательным воспитанием. “Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий Император Николай II”, – писал граф Витте уже в ту пору, когда он по существу являлся личным врагом Императора.

Характерной черточкой к портрету Царя является Его отношение к одежде, бережливость и скромность в быту. Слуга, бывший при Нем еще с молодых лет, рассказывает: “Его платья были часто чинены. Не любил Он мотовства и роскоши. Его штатские костюмы велись у Него с жениховских времен, и Он пользовался ими”. Уже после убийства в Екатеринбурге были найдены военные шаровары Царя – на них были заплаты, а внутри левого кармана надпись-пометка: 'Изготовлены 4 августа 1900 года, возобновлены 8 октября 1916 года”.

Более семидесяти лет правилом для казенных историков и литераторов была обязательно отрицательная оценка личности Николая II. Это не удивительно многое в эти годы было перевернуто с ног на голову. И чем ближе российский государственный деятель стоял к нашему времени, чем крупнее Он был как историческая личность, тем нетерпимей и оскорбительней была оценка Его деятельности. Например, по мнению Троцкого, дореволюционная Россия была неспособна рождать крупных политических деятелей, а обречена создавать лишь жалкие копии западных. В русле этой “традиции” казенные историки приписывали Николаю II все унизительные характеристики: от коварства, политического ничтожества и патологической жестокости до алкоголизма, разврата и морального разложения. История расставила все на свои места. Под лучами ее прожекторов вся жизнь Николая II и Его политических оппонентов просвечена до малейших подробностей. При этом свете стало ясно, кто есть кто.

Иллюстрируя “коварство” Царя, казенные советские историки обычно приводили пример, как Николай II снимал некоторых Своих министров безо всякого предупреждения. Сегодня Он мог милостиво разговаривать с министром, а завтра прислать ему отставку. Серьезный исторический анализ показывает, что Царь ставил дело российского Государства выше отдельных личностей (и даже своих родственников).

[Это духовно мелких людей приводило в стан врагов Бога, Царя и Отечества. Многие из этих духовно мелких людей оказались среди великих разрушителей Российской Империи. Этих обиженных Богом умом и трезвомыслием можно только пожалеть, ибо они, не выдержав искушения сдались на милость падших ангелов и поставили свои, Богом дарованные, таланты на службу сатане, который обеспечил их за это тепленьким местечком в глубинах адовых.]

И если, по мнению Государя, министр или сановник не справлялся с делом, Он убирал его вне зависимости от его прежних заслуг. В последние годы царствования Царь испытывал кризис окружения (недостаток надежных, способных людей, разделявших Его идеи). Значительная часть самых способных государственных деятелей стояла на западнических позициях, а люди, на которых Царь мог положиться, не всегда обладали нужными деловыми качествами. Отсюда постоянная смена министров.

[Мировая закулиса, стремясь к разрушению государственности русского богоносного народа и крушению Монархии, руками жидов-христоборцев и бандитов-революционеров, среди которых было много и предателей (часто по собственной дури) из русского народа, планомерно, чуть ли не ежедневно, убивала добросовестных исполнителей своего долга перед Богом и Его Помазанником, начиная от простых крестьян и кончая министрами.

Император «Николай Второй нес Свой крест [Царского служения Богу и русскому народу Своему] с подлинно христианским смирением; Его выдержка и достоинство находили опору в глубокой, искренней вере, подобной которой, пожалуй, не был отмечен ни один из Его венценосных предшественников». (Страницы жизни. С. 48.)]

5.1.4. Александра Федоровна пропитала Православием все Свое существо[22]

О духовном состоянии Императрицы Александры Федоровны очень ценные наблюдения и выводы сделал генерал Гурко. Эти наблюдения, естественно, нуждаются в православной коррекции, ибо этот генерал являлся масоном[23], т.е. человеком христо- и цареборческого духа.

«Члены Гессенского Дома, к которому принадлежала Императрица, были подвержены мистицизму с давних пор во многих поколениях… [Для масона вера в Бога Всемогущего и Всеведущего является мистицизмом и фанатизмом.] Повышенной религиозностью … была преисполнена и сестра Государыни, Великая Княгиня Елизавета Федоровна. В Александре Федоровне глубокая религиозность проявлялась с молодости, наружно выражаясь, между прочим, в том, что Она долгие часы простаивала на коленях на молитве. [Для масона молитва о понимании воли Божьей или о победе русского оружия является предосудительным действием!]

Побуждаемая той же религиозностью, Она восприяла перед вступлением в брак Православие всем Своим существом. [Очень ценно это наблюдение из уст масона!] Последнее оказалось для Нее задачей не трудной; в Православии Она нашла обильную пищу для Своей природной склонности к таинственному и чудесному. Именно этим надо объяснить Ее решимость переменить веру, на что, как это видно из дневника Государя, первоначально Она не соглашалась. Действительно, Александра Федоровна, перейдя в Православие, отнюдь не проявила к нему того довольно равнодушного отношения, которым отличалась с семидесятых годов прошлого века [XIX века] русская культурная общественность. [Эта "культурная" общественность все больше и больше теряла свою национальную и культурную принадлежность к Великому Русскому Народу!]

Александра Федоровна, наоборот, пропитала православием все Свое существо, притом православием приблизительно XVI века [времен Царя Иоанна Грозного, когда русский народ стал третьим богоизбранным народом, а Великий Князь его стал Царем-Богопомазанником!] Обрела Она глубокую веру не только во все догматы Православия, но и во всю его обрядовую сторону. [Для "культурного" масона участие в Таинствах и присутствие на молебнах по каким-либо поводам является средневековой дикостью и невежеством.] В частности, Александра Федоровна прониклась глубокой верой в почитаемых православной Церковью святых. Она усердно ставит свечи перед их изображениями и, наконец, и это самое главное, – проникается верой в "божьих людей" – отшельников, схимников, юродивых и прорицателей. [Понятно, что "просвещенный" богоборчеством масон свечи перед иконами не ставит, и даже иконы изображениями называет, а всех отшельников и схимников мошенниками считает.]

Войти в сношение с людьми этого типа Государыня стремится с первых лет Своей жизни в России. [У постели умирающего Императора Александра Третьего Она познакомилась с праведным Иоанном Кронштадтским!] И находятся лица, которые поставляют Ей таковых в таком количестве, что Царский Дворец приобретает в этом отношении характер старосветских домов замоскворецкого купечества. С заднего крыльца, разумеется, по чьей-либо рекомендации, проникают такие лица во внутренние покои Дворца, где Императрица с ними иногда подолгу беседует, а гофмаршальская часть обязывается их радушно угощать. [Сколько сарказма и сколько иронии у Царского холопа генеральского звания по отношению к одному из проявлений жизни, ревнующей о Боге, своей православной Императрицы!]

Царица по этому поводу даже говорила, что Ей известны высказывания по Ее адресу упреки за то, что Она охотно видится и беседует со странниками и различными “Божьими людьми”. «Но Моему уму и сердцу, – прибавляла Она, – подобные люди говорят гораздо больше, нежели приезжающие ко Мне в дорогих шелковых рясах архипастыри Церкви. Так, когда я вижу входящего ко Мне митрополита, шуршащего своей шелковой рясой [дорогой одеждой, а монах, коим является митрополит, давал Богу обет нестяжания!], Я себя спрашиваю: какая же разница между ним и великосветскими нарядными дамами?» [Какое требовательно-трепетное отношение Императрицы к священству и монашеству православной Церкви! И понятно, что любви к такой Императрицы у такого священства не было ни тогда, нет ее к святой Царицы и ныне со стороны духовноповрежденного священства.]

Одновременно Она углубляется в чтение творений отцов Церкви. Творения эти были Ее настольными книгами до такой степени, что рядом с кушеткой, на которой Она проводила большую часть времени, стояла этажерка, заключавшая множество книг религиозного содержания, причем книги эти в большинстве были не только русские, но и написанные на славянском языке, который Государыня научилась вполне свободно понимать. [Понятно, что у генерала не то, что множества книг святых отцов не было, но, похоже, и в руки-то такое брать не рисковал. Ибо духа они с Императрицею были разного, Александра Федоровна «пропитала Православием все Свое существо», а он пропитал свое существо "просвещенным" масонством!]

Любимым Ее занятием, наподобие русских Цариц допетровского периода, стало вышивание воздухов и других принадлежностей церковного обихода…

На почве духа православной веры зародилась у Нее, а затем утвердилась в сознании мысль о том, что соль земли русской – ее простой [православный] народ [а у большевиков – простой, но безбожный народ – люмпен!], а высшие классы разъедены безверием и отличаются развращенностью. [Генерал-масон указывает на «определенный болезненный характер мнительности по отношению к людям» из ближайшего окружения, но жизнь показала истинность того, что произрастает на почве духа православной веры. Святая Царица Александра Духом Христовым видела уже давно «вокруг измену, трусость и обман»!]

5.1.5. Трагедия на Ходынском поле является прообразом трагедии России после гибели Царя Николая Второго[24]

14/27 мая 1896 г. в Успенском соборе в Москве, в необыкновенно торжественной обстановке издревле установившейся традиции, состоялась Коронация Их Величеств. Для Государя и Государыни, глубоко проникшихся идеей Божественного начала верховной власти православного самодержавного Монарха и одинаково ясно понимавших великое значение вторичного восприятия Таинства священного Миропомазания в знак того, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения; этот день был днем великих душевных переживаний. С этой минуты, исключительно и высоко торжественной для Государя, Он почувствовал себя подлинным Помазанником Божиим; чин Коронования, такой чудный и непонятный для большинства русской интеллигенции, был для Него полон глубокого смысла. С детства обрученный России, Он в этот день как бы повенчался с ней.

[И для Александры Федоровне «эмоциональный подъем от происходившего был велик. “Служба меня совсем не утомила, скорее вдохновила сознанием того, что я вступила в мистический брак с Россией, – писала сестре Виктории Александра Федоровна, – теперь я действительно Царица”»[25]. С этого времени до последних минут Своей жизни "немка" Александра Федоровна ощущала Свою ответственность перед Богом за жизнь и здоровье Своих подданных, за судьбы и счастье России. С этого времени Она стала дочерью великого русского богоизбранного народа! Хотя ни одной капли русской крови в Ней не было, но Она стала русской по духу![26]

«Во время коронования с Государем произошел, по-видимому, не заслуживающий внимания случай, но он оказался впоследствии вещим. После длинной и утомительной коронационной службы, в момент восхождения Императора на церковный помост, изнемогая под тяжестью царского одеяния и короны, Он споткнулся и на время лишился чувств. Этот случай как бы предуказывал всю тяжесть ответственности и безпримерных забот и недостаточную крепость молодого Царя, чтобы не изнемочь под тяжестью Царского креста». (Игумен Серафим. Православный Царь. С. 138.)]

По роковому стечению обстоятельств, последующие дни коронационного празднества были неожиданно омрачены известной катастрофой на Ходынском поле [18 мая]. Здесь на обширном пространстве собралась толпа свыше полумиллиона человек, ожидавшая обещанной раздачи коронационных подарков и гостинцев. Вследствие неожиданного количества собравшихся людей, полиция[27] не сумела справиться с толпой, и в момент начала раздачи подарков произошла невероятная давка. [За 4 часа до момента начала раздачи подарков (это случилось где-то около 6 ч. утра) «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы за нею гнался огонь… Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам».] Через 10-15 минуть порядок был восстановлен, но было уже поздно. Погибших на месте оказалось 1282 человека, раненых несколько сот.[28]

[«Используемое как учебный плац, изрытое траншеями и рвами, Ходынское поле не было как следует подготовлено для подобных мероприятий. Не лучшим образом среагировали и сами власти на опасное скопление людей, которых уже накануне собралось не менее полумиллиона [было подготовлено для раздачи царских подарков 400 тысяч гостинцев и эмалированных кружек], практически оставив ситуацию без внимания. Несчастье произошло около шести часов утра [раздача подарков предполагалось начать в 10 часов]. Толпа, возбужденная слухом, что кто-то уже получает гостинцы, зашевелилась, «вскочила вдруг как один человек…»[29]

В толпу был запущен слух и люди, испугавшись, что им не хватит подарков, забыли, по какому торжественному случаю дают подарки, но, помня только о подарке, бросились, сметая все на своем пути, за этим подарком. Таким образом, побудительным мотивом порыва толпы являлся грех – это и грех отсутствия смирения пред волей Божией, если Господь не благословил получить подарок от Царя по случаю Его Коронации, и грех зависти к тем, кто уже получил этот подарок, и грех стяжания материальных предметов. А православный человек должен всегда помнить, кто толкает его на грех – слуги сатаны, и потому есть все основания предполагать, что Ходынская трагедия – это плановая операция этих самых слуг сатаны, которые одновременно являются и непримиримыми врагами Бога, Царя – Помазанника Его и третьего богоизбранного русского народа. Сейчас уже широко известны приемы воздействия на толпу, в которой нет сдерживающего начала в виде страха Божьего. Одним из главных инструментов всех этих приемов являются слухи соответствующего содержания, распускаемые для возбуждения толпы и последующего управления ею.]

Можно легко себе представить, какое ужасающее впечатление произвела на только что коронованную молодую Императорскую Чету эта страшная катастрофа, случившаяся после столь знаменательной для Них Коронации. Нет надобности говорить о том, что Их Величества всей душой и всем сердцем участвовали в этом народном бедствии. На следующее утро Они присутствовали на панихиде о погибших, а затем несколько раз посещали раненых в больницах. Семьям погибших или пострадавших были выданы крупные пособия, похороны приняты на государственный счет и т.д. Словом, и в материальном, и в моральном отношении Их Величества сделали все от Них зависящее для оказания помощи семьям и родственникам пострадавших.

[«Тяжело все это отразилось на сердце Государя, нанеся Ему жестокую рану. Он, не жалея средств, желал как Отец разделить этот духовный пир веры со Своими верноподданными [порадовать их в связи со Своей Коронацией], а тут такая ужасная кровавая драма. Люди друг друга давили, как бы потеряв человеческое сознание. Мудрые духовные старцы еще тогда видели в этом грозном событии какое-то недоброе предзнаменование, глубоко сознавая, что ничто без воли Божьей не делается, а тем более не могли … погибнуть люди без воли Всевышнего, без повеления Которого смерть не может коснуться ни одного человека. Только теперь нам становятся понятными эти фатальные события. Государь изнемог под тяжестью креста и сложил его по требованию народа… [Требование народа заключалось в том, что народ стал слушать и выполнять указания врагов Бога, Царя (Отца народа русского) и самого русского народа. А потому русский народ и не хотел выполнять волю Бога, выполняя указания своего Царя. Государь же записал в Своем дневнике: “Вокруг измена и трусость и обман”, 2-го марта 1917 года сошел с Царского служения удерживающего (2Фес. 2,7), чтобы совершить подвиг искупления греха измены Своих холопов Себе. Этот уникальнейший Царский подвиг намного труднее и ценнее в глазах Божьих подвига Царского служения удерживающего.]

Что же случилось после того, как Государь при коронации изнемог [и народ Божий лишился на очень короткое время своего Богопомазанника]? Кровавая катастрофа, народ давил и душил друг друга. Не тоже ли случилось и после того, [как Царь по указанию Бога и по требованию "народа" оставил Престол Давида]? Да, случилось что-то невероятное. Народ как бы потерял свое самосознание, душит и убивает друг друга, погибает не тысячами, а целыми миллионами…

Таковы эти по видимому случайные события, случившиеся при Помазании на Царство, но они оказались предохранительными вестниками; а мы не только не послушались их, но и не придали им значения». (Игумен Серафим. Православный Царь. С. 138.)

Игумен Серафим еще в 1920 году предлагал увидеть связь отсутствия Богопомазанника с гибелью сынов и дочерей богоизбранного русского народа, игумен предлагал понять простейшую истину: русский богоизбранный народ без Царя обречен на гибель: во время Коронования Император на время лишился чувств и на очень короткое время оставил Свой народ – это привело к гибели за 10-15 минут 1,5 тыс. человек, а отсутствие десятки лет у богоизбранного русского народа Помазанника Божьего приводит к гибели десятков миллионов человек. Трагедия на Ходынском поле в 1896 году является прообразом трагедии России после гибели Императора Николая Второго в 1918 году: брат на брата пошел только после гибели Удерживающего.

Православные христиане должны понимать, что гибель почти 1,5 тыс. человек на Ходынском поле связано с неожиданным всплеском страстного желания ~500 тыс. человек получить подарок, этот всплеск страсти характеризует не того, кто дарит, а того, кто охвачен страстью, и тех, кто организуя выдачу подарков, обязан по долгу службы обеспечить элементарную безопасность этого процесса, крайне не простого в детской среде и среди людей, пораженных страстями и похотями. Господь Бог показал и Царю Николаю Второму, и нам тяжелое духовное состояние богоносного русского народа уже к 1896 году. Но в основной своей массе русский народ еще был духовно крепким, имеющим страх Божий, народом. Через семь лет в Саровских торжествах примут участие не менее трехсот тысяч человек[30], но люди приедут молиться, а не хватать, что плохо лежит, и потому никто не пострадает. Наоборот, произойдут исцеления по молитвам преподобного Серафима и по вере исцеляемых для обличения всех тех, кто противился всероссийскому прославлению этого угодника Божьего, и для укрепления всех его почитателей.

На долю Их Величества], помимо тяжелых переживаний, выпало первое тяжелое нравственное испытание. По случайному совпадению, в день несчастья был назначен блестящий прием во французском посольстве, к которому наши союзники французы давно готовились, затратив на эти торжества огромные средства и много усилий. По представлению министра иностранных дел, Государь с тяжелым сердцем решил не отменять Своего посещения, чтобы не вызвать политических кривотолков. Долг Царского служения Он ставил превыше всего.

[Полковник Федор Викторович Винберг вспоминает: «Во время Коронации, в Москве, самый день Ходынки, я видел Государя на вечернем рауте французского посла… Государь не пожелал огорчить хозяина Своим отсутствием на этом торжестве, устроенном союзной Францией, несмотря на угнетавшее Его страшное горе. Вопреки тому, что разсказывают теперь разные еврейские макулатурные брошюры, Государь, как и разумеется само собой, принял крайне близко к сердцу известие о катастрофе, глубоко подействовавшее и на Государя и на Государыню, Которая душой никогда уже больше не оправилась от этого тяжелого нравственного потрясения: горестный осадок сохранился в душе навсегда». (Винберг. Крестный путь. С. 100-103).]

В назначенный час Государь прибыл во французское посольство, оставался там минимальное время, предусмотренное протоколом, и затем отбыл, поручив послу передать Свою благодарность французскому народу за его дружественные чувства к России. Государь казался совершенно спокойным; только мертвенная бледность лица, – единственный признак, указывающий на Его внутреннее волнение, – выдавала Его душевное состояние. Это было первое публичное проявление необыкновенной выдержки и самообладания Государя. Его мужественный жест был по достоинству оценен в иностранной печати, особенно французской. Что же касается русской либеральной общественности и левой прессы, то они пытались, в целях пропаганды, использовать этот случай, чтобы представить Государя, как человека безсердечного, безжалостного и жестокого.

[«В ближайшие после Ходынки дни Николай и Александра ездили по больницам и баракам, наблюдая страшные картины и выражая соболезнования раненым, присутствовали на панихиде. На семьи погибших или пострадавших было выделено по 1000 рублей. [Это огромнейшие деньги по тем временам!] Все расходы на похороны – каждого в отдельном гробу, а не в братской могиле, как бывало при бедствиях, – шли за государственный счет. По высочайшему распоряжению, для осиротевших детей был учрежден особый приют»[31]. «Не было сделано какой-либо попытки скрыть или приуменьшить случившееся – сообщение о катастрофе появилось в газетах уже на следующий день 19 мая, к великому удивлению китайского посла, сказавшего Витте, что такие печальные вести не то, что публиковать, но и Государю докладывать не следовало!..» (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 59.)

Мы с вами видим, что иностранцы отмечают мужество Царя Николая Второго, а "русские" газеты изображают Его жестоким; иностранцы удивляются безжалостностью подданных к своему Государю, а духовно поврежденные русские "обличают" безжалостность Самого Государя.

Ну, как тут не вспомнить слова Иисуса Христа: враги человеку – домашние его (Мф. 10,36)? Понятно, что Господь не мог оставить без вразумления врагов Его Помазанника: и русскую либеральную общественность, и левых, и весь русский народ, из которого вышел этот сброд. Причем это вразумление продолжается до сих пор, ибо в разум Христов мало еще кто пришел. Так что Афганистан, Чечня и другие беды наши – это "награда" нам за такую нашу любовь и верность своему Богопомазаннику и для того, чтобы русский богоизбранный народ обрел страх Божий, хотя бы в четвертом поколении[32] от низвергателей Престола Давида в России.]