3. Охрана Дома Особого Назначения. 1

3.1. Комендант Авдеев. 2

А). «Авдеев – самый яркий представитель отбросов рабочей среды»  2

Б). «Нет сомнений, общение с Царем и Его Семьей что-то пробудило в пьяной душе Авдеева и его товарищей». 8

3.2. Комендант Юровский. 10

А). Замена охраны была произведена по приказанию из Москвы.. 10

Б). Юровский был направлен в США именно Свердловым, направлен не просто так, а с какой-то миссией к Шиффу. 12

В). Изъятие драгоценностей было первым этапом подготовки к Екатеринбургскому злодеянию   18

а). Авдеев и его люди не подходили организаторам убийства даже  в качестве соучастников предстоящего преступления. 18

б). Спокойный и хладнокровный Юровский делает все, чтобы сломить дух Заключенных  21

		Фрагмент свастической ленты крупным планом
Первый русский «Царя Мира» - Император Петр Великий, защитник священства от ереси папизма, в свастическом обрамлении. О «Царе Мира» смотри новостное сообщение от 24.05.2008. чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью

Мы продолжаем помещать на нашем сайте (с незначительными пояснениями) отдельные фрагменты капитального расследования, которое провел правнук одного из убитых вместе со своим Царем. Петр Валентинович имеет опыт работы в следственных органах, кроме того он по гражданскому образованию является историком. Ниже приведенный текст взят из Второй главы (3-ей части) этой замечательнейшей книги Петра Валентиновича Мультатули “Свидетельствуя о Христе до смерти... Екатеринбургкое злодеяние 1918 г.: новое расследование” (с. 472-497).

Спаси Господи всех тех, кто принял участие в молитвенном ударе по слугам сатаны ночью с 16 на 17 июля, в ночь памяти искупительного подвига святого Царя Николая. В очередной раз напомним всем Патриотам России, что самое сильное оружие у православных христиан – это молитва к Богу! А самая сильная молитва осуществляется за богослужением в соответствии с многовековыми богослужебными текстами. Подробности смотри в 3-ем разделе новостного сообщения от 13.07.2008. Естественно, бить по врагу прямой наводкой богоугодной молитвой можно и нужно не только в день величайшего подвига святого Царя Николая, совершенного Им в подобие и славу Иисуса Христа. А потому мы обрадованы тем, что епископ Диомид в своем последнем Обращении...: «5. При отправлении уставных богослужений предписываю подчиняющимся мне клирикам осуществить полный возврат к текстам уставных церковных чинопоследований, используемых Русской Православной Церковью до февральского антимонархического бунта 1917 года». Правда в Обращении... нет пояснения, какой формулой поминать грядущего Царя. Мы используем все титулы, которые есть в дореволюционных богослужебных текстах, а вместо имени читаем: "Имя же Его Ты, Господи, веси". Хотим с удовлетворением отметить, что в анафематствовании епископ Диомид использует текст из Соборной Грамоты 1613 года, может быть архиереи хотя бы через Обращение епископа Диомида смогут ознакомится с тем, что они отвергают в своем «"Богословско-каноническом" анализе...».

Рисунок размещения на дискосе частиц, вынутых из просфор на проскомидии (Служебник 1901года) Стр. 41)

Отец Роман на Православном Радио Санкт-Петербурга в воскресение 20 июля рассказал о необходимости молится по Императорскому чину и о необходимости вынимать частички на Проскомидии, и за Царя-искупителя Николая Второго и за грядущего Царя из Царствующего Дома Романовых по женской линии. Беседу можно скачать по адресу новостного сообщения: "Царский священник на радио с Царской темой". По тому же адресу можно читать и скачать беседы отца Романа с Жанной Владимировной Бичевской уже на Московском радио в ее авторской програме "От сердца к Сердцу".

3. Охрана Дома Особого Назначения

Имеется довольно распространенное мнение, что состав и ха­рактер охраны Дома Особого Назначения при коменданте Авдееве и коменданте Юровском резко отличались. Авдеев-де и его люди стали сочувствовать Царской Семье, и поэтому большевистские власти заменили его на хладнокровного палача Юровского. Однако, как мы увидим ниже, это не совсем так, и состав охраны начинал меняться еще при Авдееве, хотя коренного отличия между авдеевским составом охраны и составом Юровского не было вплоть до самого убийства. Совершенно новые люди появляются в самом преддверии 17 июля.

3.1. Комендант Авдеев

А). «Авдеев – самый яркий представитель отбросов рабочей среды»

Александр Дмитриевич Авдеев родился близ Челябинска в 1887 году в семье старателя. Получил профессию слесаря. В 1912 году примкнул к большевикам и был участником их подрывной деятельности. Однако сам Авдеев ничего выдающегося из себя не представлял и мог быть только посредственным исполнителем. Следователь Соколов дал меткую характеристику Авдееву: «Авдеев – самый яркий представитель отбросов рабочей среды: типичный митинговый крикун, крайне бестолковый, глубоко невежественный, пьяница и вор»[1].

Перед большевистским переворотом Авдеев работал на фабрике Злоказова. Как только большевики взяли власть, Авдеев лично отвез хозяина в тюрьму и стал главным заправилой на его фабрике. Собственно говоря, именно возможность безнаказанного присвоения чужого имущества, вседозволенность и упоение внешними проявлениями власти и были главной причиной, приведшей Авдеева в стан большевиков. Один из рабочих злоказовской фабрики, А. Якимов, которому следствием Соколова было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве Царской Семьи, рассказывал об Авдееве: «Авдеев был большевик самый настоящий. Он считал, что настоящую хорошую жизнь дали они, большевики. Он много раз говорил, что большевики уничтожили богачей-буржуев, отняли власть у Николая "кровавого" и т.п. Постоянно он терся в городе с заправилами из областного Совета»[2].

Рвение Авдеева было замечено, и екатеринбургское большевистское руководство решило привлечь его к вывозу Царя из Тобольска. Однако при этом он рассматривался исключительно как исполнитель и подчиненный Яковлева. Яковлев много писал о том, как Авдеев пытался ему противодействовать, мешал и так далее. Однако объективные источники рисуют несколько иную картину. Авдеев был трусоват и, попав в такую опасную со всех точек зрения историю, как вывоз Царя из Тобольска, пытался изо всех сил угодить Яковлеву. Вспомним, что Яковлев в телеграмме Свердлову, говоря об опасности оставления Царя в руках екатеринбуржцев, опирается на аналогичное мнение Гусева и Авдеева. Последний не понимал вообще сути происходящего: куда везут Царя, зачем, с какой целью? Вполне возможно, что в голове Авдеева мелькала мысль о том, что Императора везут с целью возвращения на Престол. Доходившие до него слухи лишь подтверждали подобные догадки. В этой ситуации, Авдеев, безусловно, вел себя, по меньшей мере, осторожно по отношению к Царю и Царице.

Но зато в Екатеринбурге, когда выяснилось, что никто восстанавливать Николая Второго на Престоле не собирается, а наоборот, Он и Его Семья будут содержаться в Екатеринбурге как арестанты, Авдеев принял на себя личину революционера. Однако опять-таки эта личина обнаруживалась на революционных митингах и пьянках с рабочими-охранниками, а в стенах Ипатьевского дома Авдеев был трусовато-нейтрален. Осложняя, как только возможно, жизнь Царской Семьи, Авдеев, одновременно, старался на всякий случай особо не обострять отношений с Узниками Дома Ипатьева. «Александр Дмитриевич Авдеев, – показывал Чемодуров, – человек лет 35-40, блондин с маленькими усами и бритой бородой; одет был в рубаху защитного цвета, шаровары, высокие сапоги и носил при себе казацкую шашку; почти постоянно он был пьян или навеселе; не могу сказать, чтобы он лично оскорблял или стеснял Государя и членов его Семьи, но в то же время и не шел навстречу, в смысле удовлетворения тех или иных нужд домашнего обихода»[3].

Когда Авдеев был окончательно назначен комендантом Дома Особого Назначения, то помощником он назначил своего друга по Злоказовской фабрике рабочего A.M. Мошкина.

Из дневниковых записей Николая II видно, что его отношения с Авдеевым были спокойно-нейтральными. Когда Император узнал, что Авдеева сменил Юровский по причине краж царского имущества, Николай Второй записал в дневник: «Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае»[4].

Безусловно, что если бы Авдеев допускал в отношении Государя и членов Его Семьи какие-либо выходки, то Император никогда бы не высказал сожаления в его адрес.

Но внешняя «нейтральность» Авдеева по отношению к Царской Семье вовсе не означает, что первый комендант Ипатьевского Дома сочувствовал ей. Нет, Авдеев изо всех сил старался воплощать в жизнь «тюремный режим», постоянно выступал на митингах и собраниях, где настраивал рабочих против Царя.

Примечательно, однако, что, постоянно высказывая свою ненависть к Царю, Авдеев продолжал оставаться тем, кем он был: серым, недалеким человеком, и эти качества выдавали его с головой. Главной радостью Авдеева было не то обстоятельство, что Царь арестован, а то, что именно он, простой рабочий Авдеев, поставлен Его стеречь. Авдеев упивался своей властью над Николаем Вторым, именно как над Царем. При этом он продолжал воспринимать Его как Царя: «Я вас всех свожу в дом и покажу вам Царя».

Обвиняемый Якимов свидетельствовал: «Авдеев был пьяница, грубый и неразвитый, душа у него была недобрая. Авдеев любил пьянство и пил всегда, где только можно было. Пил он дрожжевую гущу, которую доставал на Злоказовском заводе. С ним пили и его приближенные. Пил он и здесь, в доме Ипатьева. Когда последние переселились в дом Ипатьева, они стали воровать царские вещи»[5].

Охранник из числа сысертских рабочих М. Летемин на допросе показал: «До нашего прибытия в Екатеринбург дом Ипатьева охранялся, кажется, красноармейцами, но их почему-то признали негодными для охраны»[6].

Странно, почему Голощекину понадобилось заменять дисциплинированные регулярные части Красной Армии на ораву люмпенов, не обладающую никакими навыками несения караульной службы?

Частичный ответ на этот вопрос может дать характер «красноармейской» охраны, несшей службу по охране Дома Особого Назначения в первые недели мая 1918 года. В дневнике за 25 апреля/8 мая Императора Николая Второго мы находим весьма интересные строки: «Сегодня заступил караул, оригинальный и по свойству, и по одежде. В составе его было несколько бывших офицеров, и большинство солдат были латыши, одетые в разные куртки, со всевозможными головными уборами. Офицеры стояли на часах с шашками при себе и с винтовками. Когда мы вышли гулять, все свободные солдаты тоже пришли в садик смотреть на нас; они разговаривали по-своему, ходили и возились между собой. До обеда я долго разговаривал с бывшим офицером, уроженцем Забайкалья; он рассказывал о многом интересном, также как и маленький караульный начальник, стоявший тут же; этот был родом из Риги»[7].

Обратим внимание: свергнутого Царя охраняют бывшие офицеры Императорской армии и латышские стрелки! Мы помним инструкцию по ДОНу, запрещающую караульным вступать в какие-либо переговоры с Заключенными, а здесь бывшие офицеры не только отвечают на вопросы свергнутого Императора, но и ведут с ним часовую беседу, в самых предупредительных тонах! Очевидно, что этот караул не мог быть караулом Голощекина или Белобородова. Это был караул, с которым они, при определенных обстоятельствах, были вынуждены мириться. Примечательно, что этот караул нес службу в Доме Ипатьева до 2/15 мая, состоял из бывших фронтовиков и был неизменно, со слов Царя, предупредителен. 2/15 мая этот отряд был полностью заменен, и Николай Второй пишет в Своем дневнике: «Ни одного лишнего солдата в саду не было. Караульный начальник с нами не разговаривал, т.к. все время кто-нибудь из комиссаров находился в саду и следил за нами, за ним и часовыми!»[8].

Отметим, что день 2/15 мая стал днем резкого ухудшения режима содержания Царской Семьи: окна в доме были замазаны белой краской, их было запрещено открывать для проветривания, а прогулки были сокращены на час.

Примечательно, что в те дни большевистское руководство Екатеринбурга мало доверяет Авдееву, осуществляет постоянные инспекции Ипатьевского дома, а сам Авдеев вовсе не является полновластным комендантом ДОНа, коменданты сменяются один за другим вплоть до середины мая. Так, 11 мая временным комендантом ДОНа приказом Белобородова был назначен А.А. Бабич, который, однако, по непонятным причинам так и не вступил в должность[9]. Лишь во второй половине мая Авдеев становится постоянным комендантом Дома Особого Назначения и начинает набирать свою охрану[10].

Все это не может не привести к выводу, что отсутствие с первых дней постоянной охраны ДОНа было вызвано не «спешкой» Голощекина и Белобородова, а тем, что имелись какие-то обстоятельства, не дававшие им поставить сразу же своих людей. В чем могли заключаться эти обстоятельства? Первое, что приходит на ум, это то, что отряд из бывших офицеров и дисциплинированных латышей предназначался для немцев, в том случае, если бы они решили провести проверку содержания Царской Семьи. Когда надобность в этом отпала и стало ясно, что немцы готовы дать большевикам «карт-бланш», Голощекин и Белобородов, выполняя указание Свердлова, полностью заменяют охрану Ипатьевского дома.

Новый состав охраны набирался Мрачковским и Авдеевым. Охрана была набрана Мрачковским из рабочих Сысертского завода (30 человек) и Авдеевым – из рабочих Злоказовской фабрики (16 человек). Охрана делилась на внешнюю и внутреннюю. Внешнюю охрану ДОНа несли сысертские рабочие, внутреннюю – злоказовские. Соколов писал о характере этих рабочих: «Фабрика братьев Злоказовых работала во время войны на оборону: изготовляла снаряды. Работа на фабрике избавляла от фронта. Сюда шел самый опасный элемент, преступный по типу: дезертир. Он сразу всплыл на поверхность в дни смуты, а после большевистского переворота создал его живую силу»[11].

Многие из этих рабочих имели уголовное прошлое. Главной причиной, по которой рабочие фабрики пошли в охрану ДОНа, без сомнения, стало высокое денежное довольствие. «Главная цель, – показывал Якимов, – у них, как я думаю, была в деньгах. За пребывание в доме особого назначения они получали особое содержание из расчета 400 рублей в месяц за вычетом кормовых. Кроме того, они и на фабрике получали жалование, как состоящие в фабричном комитете или деловом совете»[12].

Первоначально, в первые дни пребывания Царя, Царицы и Великой Княжны Марии Николаевны, охрана находилась вместе с ними на втором этаже. Потом ее перевели вниз, на первый этаж, а затем для нее был выделен находившийся напротив дом Попова. На нижнем этаже осталась только комендантская, а затем Юровский поместил туда же уже набранную им внутреннюю охрану.

Отношение внутренней и внешней охраны к арестованной Царской Семье было разным. Если внешняя охрана, в целом, не выходила за рамки приличия, а со стороны некоторых охранников даже очевидно было сочувствие к Царской Семье, то внутренняя являла себя во всей «революционной красе». Стены дома были испещрены нецензурными надписями, караульные часто злоупотребляли спиртным и горланили революционные песни. Один из внутренних постов был установлен рядом с уборной, поэтому Узники, направляясь в уборную, были вынуждены видеть стоящего рядом часового. Особенно это было тяжело для Великих Княжон, в отношении которых охранники иногда отпускали скабрезные шутки.

Б). «Нет сомнений, общение с Царем и Его Семьей что-то пробудило в пьяной душе Авдеева и его товарищей»

Но чем больше людей из авдеевской охраны соприкасались с Царственными Узниками, тем более у многих из них просыпались совесть и сочувствие к Ним. Как показывал обвиняемый Якимов: «Я никогда, ни одного раза, не говорил ни с Царем, ни с кем-либо из Его Семьи. Я с Ними только встречался. Встречи были молчаливые. Однако эти молчаливые встречи с Ними не прошли для меня бесследно. У меня создалось в душе представление от Них ото всех. <...> От моих прежних мыслей про Царя, с какими я шел в охрану, ничего не осталось. Как я Их своими глазами поглядел несколько раз, я стал душой к ним относиться совсем по-другому: мне стало Их жалко. Часовые к б. Государю относились хорошо, жалеючи, некоторые даже говорили, что напрасно человека томят»[13].

В. Криворотов приводит в своей книге следующий эпизод: «Государыня с сыном и Леней Седневым оставалась внизу во дворе почти час. Алексей чувствовал себя почти совсем хорошо. Один из солдат внешней охраны, стоявший постовым перед калиткой во дворе, оглянулся кругом, поставил свою винтовку и несколько раз помог Наследнику подняться из коляски на ноги и шагнуть несколько шагов. Когда на лестнице послышались шаги, он быстро подхватил мальчика на руки, посадил его в коляску и, схватив винтовку, встал, как ни в чем не бывало, у калитки. "Спасибо, солдатик! Бог Вам этого не забудет!" – тихо проронила Царица»[14].

Безусловно, что подобное сочувствие и внутреннее ощущение своего участия в черном и постыдном деле посещали не только рабочих-охранников, но и их начальство в лице Авдеева и Мошкина. Однажды после обеда А.Е. Трупп протянул Государю пакетик с табаком со словами: «Ваше Величество, этот табак дал мне Мошкин для Вас. Он сказал мне, что это передача из монастыря и что о ней для Вас просил Авдеев».

Николай Второй на это сказал Труппу: «Передайте, Трупп, от меня обоим большое спасибо и мою радость, что они оба нашли, наконец, самих себя»[15].

Вышесказанное подтверждается показаниями послушниц Ново-Тихвинского монастыря Антонины (Трикиной А.В.) и Марии (Крохаловой М.Л.). Трикина на допросе показала: «Как-то сам Авдеев сказал нам, что Император нуждается в табаке и просит прислать Ему табак. Так он и сказал тогда – "Император". Мы и табаку доставали и носили»[16].

Показания Крохаловой: «Мы стали носить сливки, сливочное масло, редис, огурцы, ботвинью, разные печенья, иногда мясо, колбасу, хлеб. Все это брал у нас или Авдеев, или его помощник. Очень хорошо к нам Авдеев и его помощник относились»[17].

Несмотря на свою революционную «сознательность», Авдеев и его внутренняя охрана с каждым днем становились все менее и менее надежными для Свердлова и Голощекина и всё более непригодными для подготовляемого последними убийства Царской Семьи. Неслучайно, как утверждает И.Ф. Плотников, по свидетельствам близких Авдеева, тот, узнав об убийстве Царской Семьи, сокрушался[18]. Юровский в 1934 году в беседе со старыми большевиками рассказывал: «Насколько разложение дошло далеко, показывает следующий случай: Авдеев, обращаясь к Николаю, называет его – Николай Александрович. Тот ему предлагает папиросу, Авдеев берет, оба закуривают – и это сразу показало мне "простоту нравов"»[19]. Именно этой «простотой нравов», установившейся между Царем и Авдеевым, в первую очередь и объясняется замена Авдеева и его команды на Юровского и его людей. «Нет сомнений, – пишет Н.А. Соколов, – общение с Царем и Его Семьей что-то пробудило в пьяной душе Авдеева и его товарищей. Это было замечено. Их выгнали, а всех остальных отстранили от внутренней охраны»[20].

3.2. Комендант Юровский

А). Замена охраны была произведена по приказанию из Москвы

Официальной причиной снятия Авдеева и Мошкина стало «их моральное разложение», выразившееся в пьянстве и воровстве царских вещей. Сам Юровский говорил об этом: «Мое назначение комендантом в Дом Особого Назначения было вызвано, как я думаю, во-первых, разложением коменданта, ближайших помощников, что не могло не сказаться, и сказалось, на охране внешней и внутренней, в особенности. Проявилось разложение в пьянстве, растаскивании вещей и т.д., а отсюда – ослабление нужной бдительности. Авдеев и другие были арестованы и преданы суду, потом решили, чтобы люди искупили вину на фронте рядовыми бойцами (кара ожидалась вначале очень суровая в отношении их)»[21].

Однако выше мы уже говорили о том, насколько эта причина была надуманной. Обвиняемый Ф. Проскуряков вообще заявил на допросе, что борьбу с кражами будто бы начал сам Авдеев: «Приблизительно в самых последних числах июня или в первых числах июля месяца Авдеев арестовал Мошкина за то, что он украл что-то из царских вещей, кажется, какой-то золотой крестик»[22].

Икона Царя-искупителя Николая Второго О искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри материалы нашего сайта. На сайте "НИКОЛАЙ II ИСКУПИЛ ИЗМЕНУ НАРОДА РУССКОГО!" помещены две проповеди о христоподобном искупительном подвиге Царя Николая, сказанные после литургии 19 мая 2008 года, совершенной по полному Императорскому чину. чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью

[Обратите внимание на то, что рядом с Помазанником Божиим даже «самый яркий представитель отбросов рабочей среды» находит, «наконец, самого себя», по слову Императора Николая Второго.]

Тем не менее очевидно, что Авдеев и Мошкин были сняты Белобородовым по приказанию из Москвы. Немедленно после смещения бывшего коменданта и его помощника в Москву полетела следующая телеграмма: «Москва. Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина. Сыромолотов как раз поехал для организации дела согласно указаниям центра. Опасения напрасны. Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другими. Белобородое»[23].

Напомним, что 4 июля (по так называемому «новому стилю») 1918 года Голощекин находился в Москве — официально для участия в работе Всероссийского Съезда Советов. На самом деле именно тогда, он, совместно со Свердловым, активно добивается согласия Ленина на убийство Царской Семьи и, получив от Ленина отказ, в свою очередь, получает от Свердлова тайные указания об организации злодеяния.

Соколов пишет: «Когда Яков Юровский внедрился в дом Ипатьева, Шая Голощекин отсутствовал в Екатеринбурге. Он в это время находился в Москве и жил на квартире у Свердлова.

Но Белобородое в тот же день сообщил ему телеграфно о происшедшей в доме Ипатьева перемене. Телеграмма Белобородова имела следующее содержание: Москва. Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина. Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другими. Белобородое»[24].

Не надо забывать, что телеграмма была послана Голощекину не как делегату съезда, а как фактическому первому лицу Екатеринбурга. В ней докладывалось о выполнении важных поручений, которые Голощекин отдал местным властям накануне отъезда в Москву. Не вызывает никаких сомнений, что сам Голощекин накануне отъезда получил соответствующие приказы из Москвы, и по поводу денежных перевозок [поездка Сыромолотова], и по поводу смены охранной команды Дома Особого Назначения. Напомним, что в Москве Голощекин, и это доказывается целым рядом свидетельств, несколько раз обсуждал со Свердловым участь Царской Семьи и поддерживал в разговоре с Лениным свердловскую линию на ее убийство. Поэтому полной нелепостью звучат слова Прищепа и Александрова, что «Свердлову не могли быть понятны местные детали, и телеграмма ничего не объясняла». Кто пишет подобные вещи, тот демонстрирует полное непонимание роли Свердлова в убийстве Царской Семьи. Свердлов был главным организатором Екатеринбургского злодеяния в России и как организатору такого сложного преступления ему было интересно все до мельчайших подробностей, и тем более состав и командование караульной команды. Если учесть, что Свердлов лично знал Юровского, то не вызывает ни малейших сомнений то, что назначение последнего не могло пройти мимо председателя ВЦИК. Заголовок телеграммы, как раз наоборот, говорит о том, что телеграмма предназначалась как для Свердлова, так и для Голощекина.

Итак, в Ипатьевский Дом черной тенью появился Юровский.

Б). Юровский был направлен в США именно Свердловым, направлен не просто так, а с какой-то миссией к Шиффу

Янкель Хаимович (или, как он называл себя по-русски, Яков Михайлович) Юровский, согласно лично им заполненным анкетным данным, родился в 1878 году в г. Томске. Все, что связано с жизнью этого человека, полно неясности. С одной стороны, Ленин назвал его «надежнейшим коммунистом», а с другой – в советское время очень не любили говорить и писать о Юровском. Кроме бездарной повести Я. Резника «Чекист», о Янкеле Юровском нет ни одной книги, не издано ни одной его биографии. Имя Юровского не упоминается ни в одной советской энциклопедии, даже в «Энциклопедии Гражданской войны и интервенции в СССР», хотя упоминание о его дочери – Римме Юровской, главе уральского комсомола, есть почти в каждой советской справочной книге.

Фамилия Юровский весьма распространена в Сибири, также, как и ее местная форма: Юровских.

Кем были родители и предки Юровского? Сведения о семье Юровского и о его происхождении весьма скудны. Сам Юровский пишет, что его отец был стекольщиком, Соколов уверяет – простым уголовным преступником. Но последнее звучит у Соколова не очень убедительно, так как он пишет, что Хаим Юровский совершил кражу и был сослан в Сибирь. Во-первых, единичное совершение кражи еще не означает, что человек на всю жизнь становится уголовником. А судя по тому, что Хаим Юровский жил в Сибири давно, то, скорее всего, он совершил кражу в молодости. Скорее всего, больше кражами он не занимался и должен был чем-то зарабатывать себе на жизнь.

Уверения Янкеля Юровского, что отец был простым стекольщиком, а жили они «очень бедно», весьма напоминает рассказы другого Янкеля, Свердлова, о своем бедном детстве, хотя известно, что это было далеко не так.

Генерал Дитерихс дает следующие сведения о роде занятий родителей Юровского. «Родители его, – пишет генерал, – отец Хаим Ицкович Юровский и мать Энта Моисеевна, занимались торговлей железом, старьем и другим хламом»[25].

О предках Юровского известно еще меньше. Из книги Соколова явствует, что дед Юровского Ицка был родом из Полтавской губернии, а О.А. Платонов, совершенно безо всяких доказательств и ссылок на источники, пишет, что Юровский был внуком раввина. Последнее обстоятельство было бы для нас чрезвычайно важно, в свете изуверского каббалистического характера Екатеринбургского злодеяния, вот почему Платонов только усложняет расследование характера убийства Царской Семьи тем, что не приводит ссылок на цитируемые источники.

Если верить воспоминаниям самого Юровского, то его отец был очень далек от революционного движения. Юровский пишет: «Лет 15-16-ти однажды в праздничный день, сидя за обедом, в нашей семье поднялся вопрос о царях. Отец был довольно строгий и не терпел возражений со стороны детей. Он восхвалял Николая Первого, что тот, дескать, дубинкой умел народ учить. Я не выдержал и вступил в спор, что ничего хорошего в Николае не было, и уж ежели было что хорошее, так это в Александре Втором: крестьян освободил и не такой грубый, рассказывают, каким был Николай.

Отец не выдержал. Пустил в меня вилкой. Я ушел и целых два дня дома не был»[26].

Маленький Янкель фактически не получил никакого образования, кроме двух классов религиозной еврейской школы «Талма-тейро». До конца своих дней он был малограмотным и писал по-русски с ошибками. Есть сведения, что Юровский владел немецким и, наверняка, идиш, так как в его семье говорили на этом еврейском диалекте. В 8 лет Янкеля послали работать на дрожжевой завод, потом к портному. Затем, когда Юровскому исполнилось 11 лет, его отдали по контракту в часовой магазин, и он с 13 до 17 лет работал в Тюмени у часового мастера. Затем он работал подмастерьем в Тобольске, Томске и Екатеринодаре. В 1898 году, когда ему было 20 лет, Юровский отбывал наказание в Томске за «неосторожное убийство». Обстоятельства этого дела неизвестны. Сам Юровский не пишет ни слова об этом.

С юных лет Юровский отличался практичным, цепким умом, жесткостью, любовью к наживе и презрением к людям, даже близким. Отношения у него в семье были непростыми. Его брат Эле-Мейер рассказывал представителям следствия: «Он у нас считался в семье самым умным, а я человек рабочий. То, что он считался у нас самым умным, меня от него и отталкивало. Только могу сказать, что человек он с характером»[27].

Другой брат – Лейба – давал Янкелю следующую характери­стику: «Характер у Янкеля вспыльчивый, настойчивый. Я учился у него часовому делу и знаю его характер: он любит угнетать людей»[28].

Жена еще одного брата – Эле – Лея: «Янкеля, брата мужа, я конечно, знала. Мы никогда с ним не были близки. Мы с ним разные люди: он перешел из иудейства в лютеранство, я – еврейка-фанатичка. Я его не любила: он был всегда мне несимпатичен. Он по характеру деспот. Он страшно настойчивый человек. Его выражение было: "Кто не с нами, тот против нас". Он эксплуататор. Он эксплуатировал моего мужа, своего брата»[29].

Однако при этом Юровского нельзя назвать человеком, лишенным семейных чувств. Поспешно покидая в июле 1918 года Екате­ринбург, он пишет письмо доктору Архипову, остававшемуся в городе и критически относившемуся к большевикам [с просьбой помощь его матери, в случае преследования ее белыми].

Семья Хаима и Энты Юровских состояла из 7 сыновей и 1 доче­ри. «Двое сыновей и дочь, – пишет генерал Дитерихс, – жили в Америке»[30].

Эта фраза представляется нам весьма важной, так как снова в биографии очередного цареубийцы прослеживается связь с Америкой, то есть с США. Мы помним, что именно США, а точнее, американские еврейские круги, были главным мозговым и финансовым штабом как русской революции, так и настоящей войны с Императором Николаем Вторым.

В связи с этим весьма примечательно то обстоятельство, что в 1904 году Юровский женится на еврейке Моне Янкелевой, а не позднее 1905 года уезжает за границу. Соколов пишет, что Юровский «во время первой смуты, почему-то уехал в Германию и год жил в Берлине»[31].

Однако Дитерихс пишет, что Юровский уехал не в Германию, а в Америку: «Янкель Юровский, младший из сыновей, тоже долгое время жил в Америке и перед возвращением в Россию принял лютеранство»[32].

Известно, что Юровский вернулся в Томск в 1906 году и вплоть до 1911 года пребывал там, организовав в доме купца Д. Шадрина на перекрестке Почтамтской улицы и Подгорного переулка свою ювелирную и часовую мастерскую. А в 1911 году, по непонятным причинам, Юровский продает свое дело за полцены и уезжает в Екатеринбург.

Получается, что Юровский не мог «долгие годы» жить в эмиграции, и прав Соколов, говоря, что Юровский жил за границей только год. Ю.А.Буранов и В.М. Хрусталев пишут, что в одной анкете Юровский указывал, что в 1904 году жил в Берлине[33].

Но в анкете 1933 года Юровский на вопрос: «Были ли в эмиграции, где, с какого по какое время. Причины эмиграции», ответил лаконично: «Нет»[34].

Значит, Юровский не воспринимал свой отъезд за границу как эмиграцию, и более того, не хотел, чтобы это предавалось огласке.

Нам пока неизвестно точное время пребывания Юровского за границей, но то, что такое пребывание было, не вызывает сомнений. Скорее всего, Юровский был как в Америке, так и в Германии. Просто о пребывании в Соединенных Штатах Юровский полностью умалчивал, а о Германии кое-где нехотя упоминал. В пользу того, что Юровский был в США, говорит то, что в Америке у него были двое братьев и сестра. Но есть еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, говорящее в пользу пребывания Юровского в Америке. Юровский был тесно знаком со Свердловым, который неоднократно бывал в Сибири, и в частности, в Томске. Их от ношения окутаны полным мраком, но то, что Свердлов, приехав в Екатеринбург после Февральской революции, остановился не у кого-нибудь, а именно у Юровского, – говорит о многом. Нельзя исключать того предположения, что Юровский был направлен в США именно Свердловым, направлен не просто так, а с какой-то миссией к Шиффу и С⁰, у которых он прошел необходимый инструктаж и был снабжен деньгами. Кстати, не исключено, что и в Германии Юровский был по заданию Шиффа или для встречи с Варбургами.

Во всяком случае, Юровский вернулся из-за границы богатым человеком, открыв свою ювелирную мастерскую. «Можно думать, – пишет Соколов, – что его заграничная поездка дала ему некоторые средства. Его брат Лейба говорил: "Он был уже богат. Его товар в магазине стоил по тому времени тысяч десять"»[35].

Дела у Юровского шли хорошо. Вообще Юровский был преуспевающий делец, и в нем не было ничего пролетарского и революционного. Эти задатки преуспевающего дельца Юровский перенес и в свою деятельность в ВЧК. Дитерихс верно пишет о Юровском: «Если заглянуть в домашнюю жизнь Янкеля Юровского, то становится совершенно ясным, что он не имел по своему существу ничего общего с теми социалистическими и коммунистическими принципами, с которыми выступал он и остальные ему подобные главари. <...> Буржуй по существу, он вел свое хозяйство, как вел его 20 лет перед этим, с определенной тенденцией к наживе капитала»[36].

Как мы уже говорили, в 1911 году Юровский продает свое дело и уезжает в Екатеринбург, где открывает фотоателье. Причины поспешного отъезда Юровского в Екатеринбург достаточно туманны. Сам Юровский в советское время указывал, что он был выслан в Екатеринбург за революционную деятельность, с другой стороны, до революции он отрицал свою причастность к революционерам. Скорее всего, в этой темной истории был замешан Свердлов, с которым Юровский якобы познакомился именно в 1912 году, а на самом деле, думается, что намного раньше, и вполне вероятно, что в Екатеринбурге он выполнял его задание.

Когда началась Первая мировая война, Юровский был призван на военную службу и зачислен в 108-й запасной батальон. Он умудрился поступить в школу фельдшеров и тем самым избежать отправки на фронт. В школе Юровский познакомился с доктором К.С. Архиповым, с тем самым, которому он написал письмо перед своим бегством из Екатеринбурга в июле 1918 года, в котором просил защитить свою мать.

После февральского переворота Юровский принялся вести активную революционную пропаганду, которая, в основном, сводилась к лживым подстрекательствам солдат против местной администрации лазарета. Однако, будучи разоблаченным во лжи, Юровский покидает Екатеринбург и уезжает из города, в который он вернется незадолго до большевистского переворота. Где он был в это время, неизвестно. Но уже упомянутый нами факт, что Свердлов во время своего приезда в Екатеринбург жил у Юровско­го на квартире и последующие взаимодействия Свердлова с Юровским заставляют предположить, что Юровский был членом свердловской команды, установившей на большевистском Урале свое господство.

Октябрьский переворот сделал из Юровского одного из главарей новой власти на Урале. Мы уже видели, как Юровский, член Коллегии Уральской Облчека, совместно с Хохряковым и другими боевиками, участвует в обысках и грабежах мирного екатеринбургского населения. В то же самое время Юровский лично отдает приказы о массовых убийствах так называемых «эксплуататоров», в числе которых зачастую были и люди самого простого происхождения, чем-либо не угодившие или опасные новой власти. Сотни загубленных жизней были на совести Юровского и его палачей из ЧК.

Итак, на момент прибытия Царской Семьи в Екатеринбург, Янкель Юровский был Председателем следственной комиссии Уральского областного ревтрибунала, товарищем комиссара юстиции, членом Коллегии Областной Чрезвычайной Комиссии, заведующим охраной города.

В). Изъятие драгоценностей было первым этапом подготовки к Екатеринбургскому злодеянию

а). Авдеев и его люди не подходили организаторам убийства даже  в качестве соучастников предстоящего преступления

4 июля 1918 года Юровский был назначен комендантом Дома Особого Назначения. Но впервые его зловещая фигура появилась в Доме Ипатьева раньше, 13/26 мая 1918 года. По этому поводу читаем в дневнике Государя: «Как все последние дни, В.Н. Деревенко приходил осматривать Алексея; сегодня его сопровождал черный господин, в кот. мы признали врача»[37].

Из показаний доктора Деревенко становится понятно, почему Государь принял «черного господина» за медика: «С убийцей Государя Императора Юровским, – показывал свидетель Деревенко, – я встретился в г. Екатеринбурге в июне месяце 1918 года, в доме Ипатьева, где находилась Царская Семья. Там я был как личный врач Наследника Алексея Николаевича, у которого состоял безотлучно с 1912 года, бывши почетным лейб-хирургом Императорского Двора. С семьей я был в Тобольске, с которой я уехал вместе в г. Екатеринбург. В Екатеринбурге я, как личный врач, посещал больного Наследника очень часто, с разрешения, конечно, коменданта Авдеева. Приходил в покой к больному всегда, безусловно, под конвоем.

В одно из посещений, зашедши в комнату, я увидел сидящего около окна субъекта в черной тужурке, с бородкой клинчиком, черной, черные усы и волнистые зачесанные назад волосы, черными глазами, полным скуластым лицом, чистым, без особенных примет, плотного телосложения, широкие плечи, короткой шеей, голос чистый баритон, медленный, с большим апломбом, с чувством своего достоинства, который вместе со мной и Авдеевым пришел к больному. Осмотревши больного, Юровский, увидев на ноге Наследника опухоль, предложил мне наложить гипсовую повязку и обнаружил знание свое медицины.

При нашем входе сидевший тут же Государь встал. Юровский, осмотрев больного, повернулся к столу, остановился, заложив руки в карманы и начал рассматривать находящееся на столе. После этого мы все вышли.

При выходе я спросил Авдеева: "Что это за господин?". Последний ответил: "Это Юровский". Какую роль он играл, он не сказал, но я знал, что Юровский играл очень важную роль»[38].

Как мы помним, Юровский появился в Доме Особого Назначения под предлогом смены авдеевской команды, которая запятнала себя воровством. Сегодня нам уже доподлинно известно, что эта причина была ложной и что на самом деле приход Юровского означал начало организации Екатеринбургского злодеяния. При этом пьянство и воровство Авдеева, Мошкина и особенно внутренней охраны были опасны Юровскому и его хозяевам из Москвы не сами по себе и не потому, что они ухудшали жизнь Царственным Узникам, а из-за того, что Авдеев и его люди не подходили организаторам убийства не только в качестве исполнителей, но даже соучастников предстоящего преступления.

[Обратим внимание, что даже «эти распропагандированные отбросы из среды Русского Народа» «не подходили организаторам убийства в качестве соучастников предстоящего преступления». А духовно поврежденные вопят, что всему Русскому Народу необходимо соборно каяться в убийстве Царя Николая Второго и Его Семьи.

Ну сами судите: есть ли у них разум? (если они искренне хотят покаяться в своем грехе против Царя Николая Второго) или есть ли у них ум? (если они, будучи слугами сатаны, хотят убедить (заставить) Русский Народ каяться в грехе, который он не совершал и даже «распропагандированные отбросы из среды Русского Народа» этого не делали). Каяться необходимо в более тяжелом грехе: в грехе отречения (измены, неверности) от своего Царя-Богопомазанника. Да, грех измены, грехклятвопреступления привел к ритуальному убийству Царя Николая Второго. Но грех убийства - это не грех измены и предательства. И на это обращает внимание Сам Иисус Христос в разговоре с Пилатом! А соборный грех неверности святой Царь Николай как раз и искупил Своей кровью, Иисусу Христу во славу и в подобие! Русскому Народу осталось придти в разум и прославить искупительный подвиг Царя Николая Второго!]

Мировая закулиса готовила ритуальное убиение Царя Николая Второго очень задолго до 1918 года, и объявляла об этом тоже заранее (это часть ритуала!). Ленин же никаких ритуалов не знает, потому как его дед спас его от талмудизма, приняв христианство. Поэтому изуверское убийство жидовского ритуала для Ленина неприемлемо. А вот от богоборчества своего внучика дед удержать не смог! чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью

Мнивший себя чрезвычайно важной фигурой Авдеев был в прямом смысле слова изгнан вон истинными хозяевами положения. Хорошо об этом писал следователь Н.А. Соколов: «Что означала эта перемена? Чувство лодыря, соблазн легкого труда и небывалая по тем временам его оплата привели в Дом Ипатьева пьяного слесаря от локомобиля и его пьяную ватагу. По своему круглому невежеству эти распропагандированные отбросы из среды русского народа, вероятно, сами себя считали крупными фигурами в доме Ипатьева. Они не сами пришли сюда. Их сюда посадили, затем в нужную минуту выгнали»[39].

[Следует понимать, что всех предателей и изменников Русского Народа, какими бы «чрезвычайно важными фигурами» они себя не мнили, слуги сатаны всегда «в нужную минуту выгоняли» и будут выгонять! На фронт – "искупать" свою вину перед Русским Народом. Но у Русского Народа для таких "героев" есть поговорка: собаке – собачья смерть!]

Первое, что сделали Юровский и его помощник Г.П. Никулин, это сменил внутреннюю охрану. Обвиняемый Якимов показывал: «Юровский тогда же (в первый день прибытия в дом Ипатьева в качестве коменданта) спрашивал Медведева, кто несет охрану внутри дома. Узнав, что внутреннюю охрану несут эти "самые привилегированные" из партии Авдеева, Юровский сказал: "Пока несите эту охрану на этих постах вы, а потом я потребую к себе людей на эти посты из Чрезвычайной Комиссии". Действительно, через несколько дней эти люди из Чрезвычайной следственной комиссии и прибыли в дом Ипатьева. Их было десять человек. Их имущество привозилось на лошадях. Чьи это были лошади, кто были кучеры, не знаю. Но только всем тогда было известно, что прибыли эти люди из чрезвычайки, из американской гостиницы»[40].

б). Спокойный и хладнокровный Юровский делает все, чтобы сломить дух Заключенных

Мы еще коснемся национальности и особенностей этой новой внутренней охраны, которую Медведев, Якимов и Проскуряков называли «латышами». Здесь следует отметить, что прибытие этой новой охраны вначале было воспринято и Царской Семьей как реакция властей на хищение их имущества. Это видно из дневниковых записей Государя. 21 июня/4июля Он пишет: «Сегодня произошла смена комендантов – во время обеда пришли Белобородое и др. и объявили, что вместо Авдеева назначается тот, кот. мы принимали за доктора – Юровский. Днем до чая он со своим по­мощником составляли опись золотым вещам – нашим и детей; большую часть (кольца, браслеты и пр.) они взяли с собой. Объяснили тем, что случилась неприятная история в нашем доме, упомянули о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о кот. я писал 28 мая, подтвердилось. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае»[41].

23 июня/6 июля Николай Второй записывает: «Вчера комендант Юровский принес ящичек со всеми взятыми драгоценностями, просил проверить содержимое и при нас запечатал его, оставив у нас на хранение. Юровский и его помощник начинают понимать, какого рода люди нас окружали и охраняли нас, обворовывая нас.

Не говоря об имуществе – они даже удерживали себе большую часть из приносимых припасов из женского монастыря. Только теперь, после новой перемены, мы узнали об этом, пот. что все количество провизии стало попадать на кухню»[42].

Однако истинные намерения Юровского были совершенно далеки от стремления сберечь имущество Царской Семьи. Совсем наоборот, в своих поступках Юровский руководствовался облегчением для себя задачи присвоения этого имущества, после того как Царская Семья будет убита. Вдумаемся в смысл поступков Юровского: он заставляет Узников отдать все Их золотые вещи и прячет их в коробку, а эту самую коробку отдает на хранение Государю. Со стороны можно подумать, что Юровский поступает так из-за благородных устремлений. Но на самом деле, комендант Дома Особого Назначения думает только о сохранности ювелирных изделий (в которых он, как мы помним, знал толк). В самом деле, кто сохранит вещи лучше, нежели их собственные владельцы? Отдай Юровский коробку с драгоценностями кому-либо из охраны, или даже из людей ЧК, и ему пришлось бы постоянно волноваться об их сохранности, а здесь он был уверен: золото никуда не пропадет, оно находится в одном и том же месте, и, когда Царская Семья будет убита, он сможет спокойно его целиком забрать. Но даже при этом Юровский не отказывает себе в низменном удовольствии унизить Царя и Царицу. Николай Второй пишет, что Юровский «приходит в спальню проверять целость печати на коробке и заглядывает в каждое окно»[43].

В своих воспоминаниях об этом эпизоде Юровский, по большевистскому обыкновению, лжет. Он хочет представить, что идея изъятия личных золотых вещей принадлежала ему и что он действовал самостоятельно, в обход официальной власти. В этой лжи Юровского прослеживается все та же общая линия Свердлова на создание мифа непричастности центральной власти и самодеятельности местной. В данном случае Юровский объясняет свои действия опасениями, что кто-либо из охраны может посягнуть на золото. При этом через две недели он хладнокровно снимет с убитых людей то золото, которое он так «благородно» оставил на руках Императрицы и Великих Княжон, и положит в ту самую шкатулку, которую он так же «благородно» оставил на хранение Государю.

Не вызывает никаких сомнений, что приказ на изъятие личных ювелирных изделий был получен Юровским из Москвы – в преддверии готовящегося убийства Царской Семьи. Изъятие драгоценностей было первым этапом подготовки к Екатеринбургскому злодеянию.

Изменилась ли при Юровском жизнь Царской Семьи к лучшему? На этот вопрос можно однозначно ответить отрицательно. Более того, жизнь Царя и Его Семьи ухудшилась. Сам Юровский вспоминал, что приношения Ново-Тихвинского женского монастыря, разрешенные Авдеевым, он решил прекратить, разрешив доставлять только молоко. По этому поводу к нему обращались доктор Боткин и повар Харитонов, с просьбой возобновить доставку в Дом Ипатьева мяса, яиц, масла и так далее. На это Юровский отвечал, что «нужно привыкать жить не по-царски, а по-арестантски»[44]. Эти слова Юровского подтверждаются показаниями послушниц Ново-Тихвинского монастыря Антонины и Марии, которые показали на следствии, что при Юровском они стали «носить только одно молоко»[45].

Но все же ухудшение жизни при Юровском заключалось не столько в бытовых ограничениях, сколько в той изощренной и мучительной духовной атмосфере, какая установилась для Узников.

Что же касается порядка, установленного в Доме Особого Назначения, то Якимов свидетельствовал: «При Юровском мы все были отшиты от дома. В комендантской уже не приходилось задерживаться, как это бывало при Авдееве. Придешь, бывало, по звонку (в дом Попова из комендантской звонок был проведен), прикажет что-нибудь и уходи. Собственно, нам, разводящим, не приходилось по звонку ходить. По звонку вызывался Медведев, а через него уже нас звали.

Около Юровского был Никулин. Медведев тоже "примазывался" к нему, близки были все эти "латыши" из чрезвычайки. Поэтому я не могу Вам описать, как Юровский в душе относился к Царю. Авдеев все-таки был для нас ближе, потому что он был свой брат-рабочий и был у нас на виду, а Юровский держал себя как начальник и нас отстранял от дома. А вот что могу только отметить. Он, как дом принял, сейчас же пулеметный пост на чердаке поставил, как я уже говорил. Пьяные безобразия он прекратил. Никогда я его пьяного или выпившего не видел»[46] (выделено нами. — П.М.).

Что же касается богослужений, то и они при Юровском не были сокращены. Судя по дневниковым записям Государя, при Авдееве богослужения в Ипатьевском Доме были проведены три раза: 21 апреля, 20 мая и 10 июня по «старому стилю». Однако из показаний отца Иоанна Сторожева явствует, что между 20 мая и 10 июня была совершена отцом Мелединым еще одна служба, о которой почему-то Государь в своем дневнике не упоминает. Получается, что службы проходили в Ипатьевском доме примерно один раз в месяц. При Юровском последняя служба была отслужена за два дня до гибели Царской Семьи – 1/14 июля 1918 года. Так как Юровский пробыл в качестве коменданта Ипатьевского дома всего 12 дней, то говорить об уменьшении случаев богослужений не приходится.

И тем не менее можно с уверенностью сказать, что жизнь Царской Семьи при Юровском стала мучительнее, тяжелее. В чем же заключались эти мучения? Они заключались в той зловеще-деловой атмосфере, какую привнес в Ипатьевский дом Юровский. Царская Семья не могла не чувствовать, что в отношении нее готовится что-то ужасное и именно этой подготовкой вызваны деловитость и спокойствие Юровского. «Наша жизнь нисколько не изменилась при Юровском», – записал Государь в свой дневник 25 июня/8 июля 1918 года. Но она изменилась, внешне незначительно, но, тем не менее, явно и определенно. Леденящее дыхание смерти все сильнее ощущалось в Доме Особого Назначения. Спокойный и хладнокровный Юровский делает все, чтобы сломить дух Заключенных. 28 июня/11 июля на окно комнаты, где проживали Император и Императрица, без предупреждения устанавливают тяжелую решетку. Юровский никак не объясняет этот шаг. «Этот тип нам нравится все меньше и меньше», — пишет в тот же день о Юровском в своем дневнике Николай Второй. До убийства остается пять дней.

Все новостные сообщения по книге Петра Валентиновича Мультатули на нашем сайте смотри в библиотеке по адресу

Чтобы осознать «кто был наш Русский Царь Николай» (слова святого Старца Николая Псковоезерского), предлагаем ознакомиться с книгой Романа Сергиева “Искупительная жертва святого Царя Николая стала залогом неминуемого воскресения Царской России”. Нажав на одну из строчек в кратком оглавлении, выйдете на более подробное оглавление, и по нему вы найдете тексты, которые помогут вам понять величайший подвиг Императора Николая Александровича, Его уподобление Иисусу Христу в принятии зрака раба и последующее уподобление Иисусу Христу в искупительном подвиге! Именно этим Он и спас Россию и Русский Народ от истребления, о чем мечтала и мечтает мировая закулиса! О искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри материалы нашего сайта. На сайт "НИКОЛАЙ II ИСКУПИЛ ИЗМЕНУ НАРОДА РУССКОГО!" помещены две проповеди о христоподобном искупительном подвиге Царя Николая, сказанные после литургии 19 мая 2008 года, совершенной по полному Императорскому чину.

На нашем сайте можно посмотреть молитвы, которыми молились перед Иконами Пресвятой Богородицы до 1917 года. Смотри Иконы.

На нашем сайте можно посмотреть портреты Императора Николая Второго, написанные при Его жизни. Смотри Портреты Императора Николая Второго.

Святой Псковоезерский Старец Николай Гурьянов чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью

На нашем сайте можно скачать и читать, замечательное произведение генерала и писателя Петра Николаевича Краснова “Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Российской Армии”, которое является неувядающим венком доблестным солдатам и офицерам Русской Императорской Армии, живот свой за Веру, Царя и Отечество положившим. Прочитав эту книгу, вы узнаете, чем Русская Императорская Армия была сильнее всех армий мира и поймете, кто такой генерал Петр Николаевич Краснов. Воин Русской Армии, Русский Патриот, православный христианин очень многого себя лишат, если не найдут время прочитать эту очень благодатную книжечку.

На нашем сайте можно читать и скачать книги схимонахини Николаи (Гроян) о духоносном старце Николаи (Гурьянове) Псковоезерском "Небесный Ангел пламенный молитвенник земли Русской за весь мир", "О Богоустановленности Царской Самодержавной власти", “Царский Архиерей. Духовному отцу слово Любви” и о Григории Ефимовиче Распутине - "Мученик за Христа и Царя Григорий Новый" (пока только скачать) .

О свастике - гамматическом кресте - русском кресте Воскресения России смотри сборник о свастике.

Мультатули П.В. Свидетельствуя о Христе до смерти... Екатеринбургкое злодеяние 1918 г.: новое расследование. Издательство Сатис, Санкт-Петербург, 2006 785 стр., 70х100 1/16 Цена в Д/К Крупской (СПб) - 350р.

Уникальнейшая книга, в которой специалист-следователь, будучи православным человеком, явно по молитвам святого Царя-искупителя Николая Второго и Новоомученник Иоанна, верного Царского слуги - повара И.М. Харитонова, погибшего вместе с Царем Николаем Вторым и Его Семьей в подвале дома инженера Ипатьева, сумел показать ритуальный характер убийства Царя-Богопомазанника слугами сатаны.

Не прекращались и никогда не прекратятся попытки русских людей понять, что произошло с Царской Семьей в Екатеринбурге в ночь с 17-го на 18-е июля 1918 года. Правда нужна не только для восстановления исторической реальности, но и для понимания духовной сути мученического подвига Государя и его Семьи. Мы не знаем, что пережили они — Господь судил им более года томиться под арестом, в заключении, в полной безвестности, в атмосфере ненависти и непонимания, с грузом ответственности на плечах — за судьбы Родины и близких. Но, претерпев попущенное, приняв всё из рук Божиих, они обрели смирение, кротость и любовь — единственное, что может принести человек Господу и самое главное, что угодно Ему. Труд Петра Валентиновича Мультатули — историка, правнука одного из верных слуг Государя, Ивана Михайловича Харитонова, — необычен. Это не научная монография, а детальное, скрупулезное расследование Екатеринбургского злодеяния. Цель автора — по возможности, приблизиться к духовному пониманию происшедшего в Ипатьевском Доме. В работе использованы материалы архивов России и Франции. Многие документы публикуются впервые